Чингиз Абдуллаев. Альтернатива для дураков
— Такова жизнь, — пожал плечами Бурлаков, — это диалектика. Всегда кто-то оказывается съеденным. Раз есть хищники, должны быть и жертвы. — Закон джунглей, — усмехнулся Горохов, — выживает сильнейший. — Вы сегодня настроены меланхолично. Идемте к машине. Становится холодно. — Наше правительство могло бы наградить этих ребят. Хотя бы посмертно, — негромко заметил Горохов. — А за что? Чем мотивировать награждение? Достаточно того, что мы знаем об их мужестве. А семьи получат приличные пенсии. — Вы циник? — Сентиментальность нынче не в моде. Мы победили и остались в живых. Все остальное — альтруизм, морализирование. Мы были альтернативой греху. И мы победили. Потому что дрались за правое дело. — Нет, — убежденно сказал Горохов, — альтернатива греху — служение дьяволу, полковник. Грешник — верует. В Бога. Грешит, но верует. И оттого он — с Богом. А мы с вами… Вы в Бога верите? Вот и я тоже. И оттого мы не с Богом. Тогда с кем? То-то… — И, разорвав конверт на мелкие кусочки, Горохов бросил обрывки в реку и зашагал, сильно хромая, к машине. — Подождите! — крикнул озадаченный Бурлаков. — Тогда почему Бог допускает подобную альтернативу? Горохов повернул голову, подумал немного и сказал: — Может, потому, что он оставляет людям право выбора? И зашагал дальше.
Вступление
— На выход, — раздался громкий голос, и он легко поднялся. Сокамерники молча смотрели ему вслед. Длинный коридор, лязг тюремных дверей, следующий коридор. Привычные крики надзирателей. Привычные возгласы конвоиров. Еще один коридор. Еще одна дверь. — Стоять. Руки за спину, — еще одно напоминание. Они вошли в комнату. Сидевшие за столом двое офицеров мрачно посмотрели на вошедшего. Конвоир тяжело дышал за спиной. Офицеры ждали привычного рапорта. Но он упрямо молчал. Наконец один из них спросил: — Чего молчишь, Счастливчик? Язык проглотил? — Жду, чего вы мне скажете, — усмехнулся он, нагло глядя в глаза офицерам. Они переглянулись — Свободен, — сказал один из них конвоиру. Тот молча вышел из комнаты. Один из сидевших за столом был в форме полковника, другой — подполковника. Полковник, отпустивший конвоира, покачал головой и сказал своему заместителю: — Знает ведь все заранее. Их «почта» лучше нашей работает. — Кончай темнить, начальник, — усмехнулся заключенный, — если бы даже я не знал, то уже давно бы догадался. Моя бумага к вам пришла. Правильно? — Правильно, Счастливчик, все правильно. Твои дружки тебе срок скостили. Бумага пришла о твоем освобождении. Вместо положенных десяти срок тебе сократили до четырех. С учетом твоего предварительного заключения мы тебя обязаны сегодня отпустить. У тебя есть какие-нибудь вопросы? У заключенного была приятная внешность: коротко подстрижен, волевой подбородок, несколько вытянутые скулы, нос с небольшой горбинкой, голубые глаза. Он улыбнулся еще раз, демонстрируя свои прекрасные зубы. И отрицательно мотнул головой. — Жалобы у тебя какие-нибудь есть, претензии всякие или просьбы? — прохрипел подполковник. — Нет. Здесь прямо настоящий курорт был. — Курорт, — повторил, багровея, подполковник, — попадешь ты еще раз к нам… Я тебе курорт устрою. — Это вряд ли, подполковник, — засмеялся заключенный, — нас два раза подряд в одну и ту же колонию не посылают. |
