Робин Слоун. Аякс Пенумбра 1969Круглосуточный книжный мистера Пенумбры - 1
Приезжий прочесывает китайский квартал, выясняет, как спросить про книжный магазин на кантонском диалекте: «Шудянь?» Устремляется в серую дымку Хейт-стрит, беседует с длинноволосым парнем, торгующим разложенными на одеяле книгами в парке «Золотые Ворота». Пересекает залив, заглядывает в «Коудиз» и «Кэл», расположенные южнее магазина Кеплера и Стэнфордского университета. Наводит справки в «Сити-Лайтс», но кассир по имени Шиг качает головой: «Впервые слышу, друг. Впервые слышу». Взамен продает приезжему экземпляр «Вопля». Идет 1969 год, Сан-Франциско застраивается. Большая центральная артерия Маркет-стрит вся перерыта. К югу от нее снесены и стерты с лица земли целые кварталы, ограда пестрит вывесками «САДЫ ЙЕРБА-БУЭНА», хотя поблизости не видно ни кустика, ни деревца. С северной стороны приезжий огибает стройплощадку, где возносится в небо огромный зиккурат, а надпись поверх тонких очертаний сверкающего копья на плакате сулит:
ЗДЕСЬ БУДЕТ ПИРАМИДА ТРАНСАМЕРИКА.
Приезжий неторопливо возвращается в гостиницу, смиряясь с неудачей. Утром он купит обратный билет на поезд. Какое-то время идет вдоль воды, затем, срезая дорогу, направляется в город. Продвигается по границе, разделяющей Северный пляж и Чайнатаун, и там обнаруживает втиснутый между итальянским рестораном и китайской аптекой книжный магазин. В ресторане все стулья водружены на красно-клетчатые скатерти. Аптека стоит в тени, двери стянуты мрачной цепью. Вся улица спит, дело к полудню. В книжном же кипит жизнь. Не видно еще, но уже слышно: приглушенный шум голосов, резкая песенная трель. Звук нарастает, когда дверь магазина распахивается и на улицу вываливаются люди. Они молоды, длинноволосы, небрежно одеты. Приезжий слышит щелчок зажигалки, примечает вспыхивающую искру. Люди что-то передают друг другу, вдыхают – и выдыхают длинные струйки дыма, которые смешиваются с туманом. Приезжий медлит, наблюдая. Они вновь что-то пускают по кругу, потом выбрасывают на мостовую и возвращаются внутрь. Он подходит ближе. С фасада у магазина сплошь витрины, сверху донизу, оформленные железной решеткой стеклянные квадраты наглухо затуманены. Внутри, похоже, в самом разгаре вечеринка. Мелькают лица и руки, темные шевелюры, за мглистым стеклом всё размыто, как на полотнах импрессионистов. Звучит песня, которую он уже слышал в городе, какая-то модная вещь. Толкает дверь, и его обволакивает волна пенного тепла. Где-то вверху звонко дребезжит колокольчик, возвещая о его приходе, но никто не обращает внимания. Дверь не открывается до конца, бьется в чью-то спину, чью-то широкую куртку с россыпью ярких заплат. Приезжий протискивается бочком, тихонько бормоча извинения, но человек в куртке ничего не замечает – он поглощен беседой с женщиной, вцепившейся в транзистор, откуда и несется песенка. Книжный магазин крохотный – высокий и узкий. Стоя в уголке, приезжий оглядывает помещение и прикидывает: покупателей здесь меньше, чем в «Сити-Лайтс», и двух десятков, наверное, не наберется – просто все они толкутся в зале на одном пятачке. Эта малочисленная и компактная толпа крутится вокруг нескольких приземистых столиков – каждый из них увенчан лаконичной надписью от руки: ПОЭЗИЯ, ФАНТАСТИКА, СОГЛАСНО «КАТАЛОГУ ВСЕЙ ЗЕМЛИ». Кто-то из присутствующих листает книги; два бородача склонились, споря и жестикулируя, над столиком КИНО. Другие читают, не отрываясь; женщина в зеленом платье так и застыла, зачарованная комиксами «Фантастическая четверка». Большинство, впрочем, не забывает о себе: люди разговаривают, кивают, смеются, флиртуют, поправляют прически. Волосы у всех длинные, и приезжий внезапно начинает стесняться своей стрижки под насадку № 3. |
