Иван Тропов. Балтиморская матрёшка
Светлой памяти эры пиратских дисков
1. Паучки на петличках
Генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Если этот столетний штамп все еще на вооружении у журналистов, значит наша контрразведка не зря ест свой хлеб. Лампа нацелена мне в лицо, свет режет глаза. — В какой вариант вы играли? Звук был родной, кустарный перевод или полная локализация? — Перевод. — Раньше вы говорили: «перевод, кажется». — Я столько раз говорил про этот перевод, что мне уже не кажется! Я уже сам верю, что это был перевод, даже если на самом деле звука вообще не было! — На два тона ниже. И впредь потрудитесь выражаться предельно четко. Это ясно? Не слышу ответа. — Ясно! — Хорошо… Не отводить лицо от света! Диск был родной, лицензионный или пиратская копия? — Пиратка… «Пиратка, само собой», как я отвечал раньше! — Разговорчики! Постарайтесь вспомнить до мелочей, как был оформлен диск. Начните с описания вкладышый. Что было на лицевой стороне? Мне хочется выть, рычать и рвать зубами, причем одновременно! Я же ему уже тысячу раз говорил, как выглядел диск! И тот конкретный, и вообще все диски! К каждой игре, в какую я когда–то играл или просто брал в руки подержать! Бесконечные часы, под этой нестерпимой лампой, свет режет мои глаза, буравит виски, выедает мозг… — Не отвлекаться! Глаз не закрывать! Начинайте описывать. Подробно и четко, важна каждая мелочь.
И темнота. Полная, стирающая глаза темнота. Я никогда в жизни не видел такой темноты, пока не попал сюда. Когда даже не можешь понять, закрыты глаза или открыты? Темнота и тишина. Они размывают мои глаза, мое сознание, меня самого. Никогда в жизни… Была ли вообще эта жизнь? Вся моя прошлая жизнь кажется такой странной, нереальной… Память о ней есть. Но память — это не прошлое. Эту память в мою голову записывает специальная машина. Когда я засыпаю, машина стирает все, что было в моей голове, и записывает туда вымышленный кем–то мираж. |
