Ольга Кноблох, Всеволод Пименов. Белоснежка и семь апостолов
Венди - …всего один снимок! Вам что, жалко? - В голосе зрительницы зазвучало подлинное возмущение. Я неловко оправила парик и опустила глаза. - Вам, кажется, было ясно сказано: артисты не фотографируются, - ответил за меня Отто. Жестко ответил, я бы так не смогла, я вообще податлива на уговоры. Но тут следовало блюсти правила. - И вообще, кто вас пустил за кулисы? - Отто сделал шаг ей навстречу. Я мысленно поблагодарила его. У девочки, цеплявшейся за мамину сумку, заблестели глаза. У ее мамы тоже - но совсем по другой причине. - Звезд из себя корчите, - скривила губы она. - Дешевые клоуны… Белоснежки драные… Пойдем! Она рванула девочку за руку и поволокла к выходу. Девочка все оглядывалась и смотрела на меня со слезами. Через пару шагов ее мама оступилась в темноте и крепко выругалась в наш адрес, ничуть не стесняясь дочери. - Ну вот, - вздохнула я, оборачиваясь к Отто, - а у ребенка теперь будет психическая травма. Может, на всю жизнь возненавидит цирк и клоунов. Отто только хмыкнул: - Ребенку и без клоунов по жизни весело будет. Девочка телепатка. А мама у нее… м-да… А-а, Венди, забудь. Правила есть правила. Больше желающих сфотографироваться с артистами не было. Публика тянулась к выходу, а мы наконец расслабились. Хорошо знакомое ощущение - я выложилась до конца и выложилась не зря. Сладкое удовлетворение. Вы расходитесь по домам, кто-то довольный, кто-то - досадующий на зря потраченные деньги, но самое интересное у вас еще впереди… За кулисами я присела на скамейку и распечатала пакетик печенья - всегда после выступления меня одолевал страшный голод. Отто сел рядом. - Ну и как все прошло? - поинтересовалась я. - Ты превзошла саму себя. - Он поправил очки и дружески погладил меня по голове. - Нетронутыми остались только шестеро. Двое - глубокие старики, им уже ничего не светит; один мужичок и две дамы средних лет, и еще ребенок с синдромом Дауна. - Странно, - пробормотала я, слизнув с губ крошки. - Я раньше работала с даунятами - открывались не хуже других. - Не забивай себе голову. Все равно сегодняшнее выступление - это рекорд. Не налегай-ка на печенье. Тебе толстеть незачем. - Ну-ну, а раньше ты говорил наоборот: «Тебе надо почаще картошку с салом на ночь есть, а то ты тощая, как гвоздь, это нездорово». И что? Поздоровела на пять кило… - (Вообще-то, если честно, на восемь, но как же я скажу такое вслух?), - а ты опять недоволен? Поняла: ты просто боишься конкуренции. - Я усмехнулась; Отто весил около ста двадцати килограммов, при этом выглядел не как толстяк, а как богатырь. Широкоплечий, мощный, с грубоватым открытым лицом - человек-стена. Но он прав, больше мне толстеть незачем, я и так… Еще немного, и придется садиться на диету, иначе Артурчик не сможет поднимать меня в воздух. Черт, но что делать, если каждый раз за кулисами у меня начинается нервный жор? - Мяса хочу, - мечтательно сказала я. - Потерпи полчасика. Влад обещал сготовить свою фирменную пиццу. - Одной пиццы будет мало. Надо успех отметить по-крупному. Винища раздобыть, что ли… - Это не ко мне - это к Артему. - Дождешься от него, - буркнула я, поднимаясь. |
