Дарья Калинина. Царевна золотой горыСыщицы-любительницы Мариша и Инна - 50
Для нее стало полнейшим открытием, что теперь она уже не принадлежит самой себе, а целиком и полностью отдана во власть крикливого красненького существа, такого умилительного, когда оно спит, и такого ужасающе громкого, когда не спит. В общем, кто сам пережил то время, тому объяснять нечего, сам все прекрасно помнит. А кому еще не довелось, вообще бесполезно говорить, потому что словами такое не передать. Но время шло своим чередом. Постепенно все наладилось. И наконец те дни, когда Мариша забывала даже почистить зубы и целый день металась то к врачам, то в аптеку или магазин детских товаров, остались в прошлом. Мальчик перестал орать по ночам, начал улыбаться, садиться, потом пополз и… И начался новый виток кошмара! Теперь ребенок, которого назвали торжественно и пышно Александр, а дома именовали любовно Сашуткой или просто Шуркой, забирался в такие уголки квартиры, где ему быть никак не нужно и даже прямо запрещено. Мариша извлекала своего ребенка из стиральной машины, хорошо еще, что не включенной. Выковыривала его из-под толстого слоя пастилы и пластилина, снимала с верхних полок и даже отцепляла от гардин, запутавшегося и почти задохнувшегося в декоративных бантах. – Это просто павиан какой-то, а не ребенок! – возмущалась она, отдирая цепкие лапки своего отпрыска от очередной лазательной штуковины. – Дорогая, ты ошибаешься, – обычно возражал ей Смайл, отрываясь на этот момент от чтения газеты. – Павианы как раз не приспособлены к жизни на деревьях. Они предпочитают просторы саванны и редколесья. В лесу на деревьях живут мартышки и их более крупные собратья – орангутанги. Похоже, наш сын – помесь тех и других – рыжий и прыгучий. – И кто, исходя из твоей логики, я? Мартышка? – Почему именно мартышка? – Но рыжий орангутанг – это у нас ты! – Да какая разница, если этот ребенок вгонит нас в гроб! – возмущался Смайл, у которого шустрый сынок как раз вырывал из рук газету, изо всех сил стараясь откусить и запихнуть себе в рот как можно больший кусок бумаги. – Держи его! Поймав сына, Мариша торжественно вручала отпрыска папаше. – И ни на минуту не спускай с него глаз! Но к сожалению, Смайл годился в няньки еще меньше, чем Мариша. Уже спустя четверть часа он приносил Марише младенца и жалобно просил ее: – Забери его от меня подальше. – Вот еще! – возмущалась Мариша. – У меня полно других дел. – Ну, Мариша… – Удели ребенку хоть немного внимания. Он же твой сын! Смайл хмурился и ставил Маришу перед фактом: – Забери парня от меня по-хорошему. Иначе боюсь, что я ему что-нибудь сломаю. Например, шею. – Ничего ты ему не сломаешь. Не валяй дурака! И вообще… Отстаньте от меня! Идите, играйте в кубики! И Смайл шел и покорно играл с сыном в кубики, тихо мечтая о тех временах, когда сын подрастет и пойдет в школу. И, желательно, останется там жить. – Может быть, отдадим его в ясли? – предложил он, когда Сашка едва только начал ползать. Но Мариша подняла мужа на смех. – Какие ясли? Забудь о яслях на ближайший год! В ясли берут детей, которым исполнилось хотя бы полтора года. Причем берут с осени! Так что нам ждать еще долго-долго! – Почему так? – недоумевал Смайл. – Во всех странах детей можно отдать в ясли тогда, когда это удобно их родителям. – Мама говорит, что у нас тоже так было раньше, еще при советской власти, – вздохнула Мариша. |
