Фред Варгас. Человек, рисующий синие круги
Комиссар Адамберг - 1
L'homme aux cercles bleus
Матильда достала блокнот и сделала следующую запись: «Типу, что сидит слева, на меня абсолютно наплевать».
Она отхлебнула пива и бросила быстрый взгляд на соседа, крупного мужчину, добрых десять минут барабанившего пальцами по столу.
Она вновь открыла блокнот: «Он уселся так близко от меня, словно мы знакомы, хотя я никогда его прежде не видела. Совершенно уверена, что не видела. Об этом типе в черных очках нельзя сказать ничего особенного. Я сижу на террасе кафе «Сен‑Жак», мне принесли кружку пива. Пью. Я полностью сосредоточилась на этом самом пиве. Больше в голову ничего не приходит».
Сосед Матильды продолжал барабанить по столу.
‑ С вами что‑то случилось? ‑ спросила она.
Голос у Матильды был низкий и хрипловатый.
Мужчина подумал, что это голос женщины, которая курит не переставая с утра до ночи.
‑ В общем, нет. А что? ‑ поинтересовался он.
‑ Да, знаете ли, ваша барабанная дробь меня нервирует. Сегодня меня всё выводит из себя.
Матильда допила пиво. Оно показалось ей пресным ‑ типичный воскресный вкус. Матильда называла это «болезнью седьмого дня», и ей казалось, что она подвержена этому весьма распространенному недугу больше, чем какому‑либо другому.
‑ Вам лет пятьдесят, насколько я могу судить, ‑ произнес человек, не отодвигаясь от неё.
‑ Возможно, ‑ ответила Матильда.
Она была сбита с толку. Что этот тип к ней привязался? Всего лишь секунду назад она заметила, как ветер сдувает струйку фонтана, что напротив кафе, и вода стекает по руке статуи ангела, стоящей внизу: возможно, именно такое мгновение может подарить ощущение вечности. А этот тип сейчас как раз портил ей единственное мгновение вечности за весь седьмой день.
К тому же обычно ей давали лет на десять меньше. И она не преминула ему об этом сообщить.
‑ Ну и что? ‑ заявил тот. ‑ Я не умею оценивать людей, как все. Тем не менее я предполагаю, что вы, наверное, красивы, или я ошибаюсь?
‑ А разве с моим лицом что‑то не так? Судя по вашему виду, вы на меня и не смотрели толком! ‑ ответила Матильда.
‑ Вовсе нет, ‑ сказал странный мужчина, ‑ но я предполагаю, что вы скорее красивы, хотя и не могу в этом поклясться.
‑ Воля ваша, ‑ произнесла она. ‑ Что касается вас, уж вы‑то точно красавец, и я могу в том поклясться, если вам это пойдет на пользу. На самом деле это всем идет на пользу. А потом я уйду. По правде говоря, сегодня я слишком раздражена и потому не имею ни малейшего желания беседовать с кем‑то вроде вас.
‑ У меня тоже тяжело на душе. Я хотел снять квартиру и отправился было ее смотреть, а она оказалась уже занята. А с вами что приключилось?
‑ Я упустила одного совершенно необходимого мне человека.
‑ Подругу?
‑ Нет, одну женщину, я за ней наблюдала в метро. Столько всего записала о ней в блокнот, и тут она внезапно исчезла. Видите, как бывает!
‑ Нет, ничего я не вижу.
‑ Вы и не пытаетесь. Вот в чем суть.
‑ Разумеется, не пытаюсь.
‑ У вас тяжелый характер.
‑ Очень. Ко всему прочему я еще и слепой.
‑ О господи, ‑ воскликнула Матильда. ‑ Извините меня!
Человек повернулся к ней с недоброй улыбкой:
‑ А зачем вам извиняться? Ведь в этом нет вашей вины.
Матильда решила, что ей пора перестать болтать. Однако, она была совершенно уверена, что ей это не удастся.
‑ А кто же в этом виноват?
Красавец‑слепой, как мысленно окрестила его Матильда, отвернулся и теперь сидел к ней почти спиной.
‑ Виновата одна дохлая львица: я производил ее вскрытие, изучая двигательный аппарат семейства кошачьих. Ведь это же совершенно никому не интересно! Иногда я говорил себе: какое чудо, а порой думал: черт возьми, львы просто ходят, пятятся назад, прыгают, и нечего тут больше знать. |