– Хорошо. Я в деле, – ну, вот, она это сказала. Каким-то образом она смогла это сказать.
Бёрк выглядел так, словно хотел еще ответить, поздравить ее или поблагодарить. Что-то такое. Прежде, чем он успел сказать хоть слово, Рипли оборвала связь. Рядом на простыни что-то упало. Рипли повернулась, с любовью глядя на Джонса.
Она провела короткими ногтями по его спине. Кот довольно выгнулся и с урчанием потерся о ее бедро.
– А ты, дорогой мой, остаешься здесь.
Кот моргнул, не переставая подставлять спину под пальцы Рипли. Сомнительно, что он понимал ее слова или содержание разговора с Бёрком, но Джонс не вызвался отправиться с Рипли.
«Хотя бы один из нас еще сохранил остатки разума», – подумала Рипли, снова забираясь под одеяло.
IV
На борту его спали четырнадцать существ. Одиннадцать из них окутывали сходные дремотные фантазии, такие же простые и прямолинейные, как сам корабль, несущийся в пустоте. Сны двух других несли больше индивидуальности. Последний же спал под действием успокоительных, которые приглушали воздействие повторяющихся кошмаров. Четырнадцать спящих, и один, для которого сон являлся лишь ненужной абстракцией.
Старший помощник Бишоп проверил показания приборов и нажал несколько кнопок. По всей длине огромного военного транспорта зазвучали сигналы тревоги. Долгое время дремавшие в режиме сохранения энергии механизмы пробудились к жизни. Это же происходило с людьми. Капсулы гиперсна выходили в режим пробуждения и раскрывались. Удостоверившись, что их груз пережил долгую гибернацию, Бишоп занялся выводом «Сулако» на геостационарную орбиту вокруг мира-колонии Ахерон.
Первой проснулась Рипли. Не потому, что она легче приспосабливалась к изменениям, чем ее спутники, или была привычнее к воздействию гиперсна. Просто ее капсула оказалась первой в очереди на перезарядку. Усевшись, она наскоро растерла руки и перешла к ногам. В капсуле напротив сел Бёрк, а за ним приходил в себя лейтенант – как там его звали? – ах, да, Горман.
В остальных капсулах располагался военный контингент «Сулако»: восемь мужчин и три женщины. Избранная группа людей из числа тех, что по собственному желанию рисковали жизнями большую часть того времени, когда не спали. Они давно привыкли к долгому гиперсну, за которым следовали короткие, но насыщенные периоды бодрствования, и относились к тому типу людей, которым уступают место на тротуарах или в баре.
Рядовой первого класса Спанкмейер занимал должность командира экипажа десантного бота. Вместе с капралом Ферро они отвечали за безопасную доставку коллег на поверхность того мира, куда их занесло на этот раз, и за то, чтобы потом забрать их обратно в целости. При необходимости – очень быстро. Спанкмейер со стоном потер глаза и заморгал, рассматривая отсек гиперсна.
– Я становлюсь слишком стар для всего этого.
Никто не обратил внимания на его замечание, поскольку все хорошо знали – по крайней мере, по слухам, – что Спанкмейер завербовался, будучи несовершеннолетним. Тем не менее, когда команда падала к поверхности очередного мира в десантном корабле под управлением Спанкмейера, никто не отпускал шуток о его зрелости или отсутствии таковой.
Рядовой Дрейк выкатился из капсулы рядом с пилотом. Он был немного старше Спанкмейера и гораздо уродливее. Походя на «Сулако» чертами лица, он и сложением во многом напоминал старый транспорт. Дрейк обладал мощным телом и крайне неприятным видом, с руками как у легендарного одноглазого моряка, переломанным носом, который не поддавался трудам косметических хирургов, и мерзким шрамом. Из-за последнего одна сторона его рта вечно кривилась в ухмылке. Операция могла бы это исправить, но Дрейк не желал расставаться с отметиной на коже. То была единственная медаль, которую он мог носить, не снимая. |