Себастьян Фитцек. Дьявольская рулетка
Посвящается C. F. с нежными воспоминаниями. Твоя уверенность была так велика, Что ты не стала ожидать финала. Карты, в которые мы играем, тасует судьба
Пролог
Звонок, навсегда разрушивший его жизнь, настиг его ровно в 18:49. Потом, на допросах, всех удивляло то, что он зафиксировал в памяти точное время. И полицию, и его никчемного адвоката, и обоих сотрудников Федеральной разведывательной службы, которые представились журналистами, а потом подсунули в его чемодан кокаин. Все спрашивали, как ему удалось так точно запомнить время. Деталь столь незначительную по сравнению с тем, что случилось потом. Ответ был очень прост: вскоре после начала телефонного разговора он уперся взглядом в ритмично мигающее часовое табло своего автоответчика. Он так делал всегда, когда хотел сосредоточиться. Его глаза искали точку, на которой можно было сфокусировать взгляд: пятно на оконном стекле, складку на скатерти или стрелку часов. Как будто с помощью этого приема его разум надежно пришвартовывался в гавани и приходил в спокойное состояние, что позволяло ему лучше думать. Когда в прошлом, задолго до того как все это случилось, ему попадались пациенты со сложными психологическими проблемами, точкой опоры для его глаз постоянно служил абстрактный узор древесных волокон на массивной двери кабинета. Это происходило в зависимости от обстоятельств. Например, от света, пробивающегося сквозь тонированные стекла в солидный кабинет его частной практики, ему представлялись картина звездного неба, лица детей или фривольный набросок обнаженной натуры. Когда в 18 часов 47 минут 52 секунды он взял в руку телефонную трубку, он даже не думал о возможной катастрофе. Поэтому в первые секунды и был невнимателен. Его взгляд в возбуждении блуждал по верхнему ярусу его мезонетта на Жандарменмаркт. Все было великолепно. Луиза, его румынская экономка, постаралась на славу. Еще на прошлой неделе он думал, что его вторая квартира в новом центре Берлина — чистое расточительство, навязанное ему ловким банковским служащим, занимающимся размещением капитала. Сегодня же он радовался, что маклерам до сих пор не удалось по его поручению сдать этот объект экстра-класса. Так что сегодня он сможет поразить Леони меню из четырех блюд, которыми она будет наслаждаться на крытой террасе с видом на иллюминированный Концертхаус. И тогда он задаст ей все те вопросы, которые она ему до этого запрещала поднимать. — Алло? Держа трубку у уха, он поспешил в просторную кухню, оборудование которой лишь позавчера доставили и установили. Как, впрочем, и почти всю остальную мебель и предметы интерьера. Его постоянное место жительства находилось в пригороде Берлина, на маленькой вилле с видом на озеро, поблизости от Глиникер Брюкке, между Потсдамом и Берлином. Финансовое благополучие, позволявшее ему вести подобную жизнь, основывалось на одном удивительном успехе, которого он замечательным образом добился еще в начале своей учебы. Сочувственными беседами он удержал от самоубийства отчаявшуюся соученицу, когда та провалила выпускные экзамены. Ее отец, предприниматель, отблагодарил его за это небольшим пакетом акций своей тогда еще почти ничего не стоившей фирмы, занимавшейся программным обеспечением. А всего несколько месяцев спустя за одну ночь их курс взлетел до головокружительных высот. — Алло? — повторил он еще раз, собираясь достать из холодильника шампанское, и все же остановился, пытаясь полностью сосредоточиться на словах, которые звучали на том конце провода. Однако помехи оказались настолько сильными, что он смог разобрать лишь отдельные слоги. — Дорогая, это ты? — …дай… клятву… — Что ты говоришь? Где ты? — Быстрыми шагами он вернулся к базе телефона, которая стояла в гостиной, на маленьком столике, прямо перед большими панорамными окнами с видом на Драматический театр. |
