Аллан Фолсом. Изгнанник
Посвящаю Карен и Рили. Памяти моего отца и моей матери
Пролог
Париж, Франция Двое мужчин сидели друг напротив друга в кабинете частного особняка на авеню Виктора Гюго. Старинные друзья, удачливые бизнесмены и ровесники, они совсем недавно перешагнули сорокалетний рубеж. Одного звали Альфред Нойс, он был американским гражданином, появившимся на свет в России. Второй, Питер Китнер, родился в Швейцарии, но являлся подданным ее величества. Нервы обоих были напряжены до предела. – Давай включай, – негромко сказал Китнер. – Ты уверен? – Да. Нойс все еще колебался. – Давай же, давай! – Ну что ж… Нойс с видимой неохотой нажал на кнопку включения кинопроектора, стоявшего возле него на столике. Сначала на белом квадрате переносного экрана замелькали яркие вспышки, а потом появилось четкое изображение. Это была любительская съемка – «домашнее немое кино». Действо происходило в парке Монсо на правом берегу Сены и представляло собой многолюдное празднество по случаю дня рождения ребенка. Обстановка, как и положено в подобных случаях, царила веселая и дурашливая. Примерно два десятка мальчиков и девочек перебрасывались мячами, кидались друг в друга кусками праздничного торта и «стреляли» мороженым с чайных ложек, а родители с умилением наблюдали за происходящим, время от времени пытаясь немного удерживать детские шалости в рамках разумного. Еще несколько секунд – и объектив камеры переместился правее, к еще одной группе ребятишек. Около десятка мальчишек лет десяти‑одиннадцати самозабвенно гоняли мяч. Было видно, что футбол – их стихия и они отдавались игре со всем пылом, используя силовые приемы, а также незаконные подножки и удержания не хуже взрослых. От неточного удара мяч пролетел под ветвями деревьев и упал где‑то в гуще кустов. Один из мальчишек, оставаясь в поле зрения камеры, бросился за ним. Мальчику было десять лет, и звали его Пол. Оператор сделал несколько шагов назад, чтобы не выпускать объект из поля зрения. Внезапно кусты раздвинулись, и навстречу Полу вышел незнакомый подросток – выше и явно сильнее мальчика, – остановился и что‑то проговорил, указывая в ту сторону, где должен был находиться мяч. А потом, словно ниоткуда, в его руке появился какой‑то темный продолговатый предмет, и в солнечном луче блеснуло длинное обоюдоострое лезвие. В следующий момент появившийся из зарослей незнакомец сделал шаг вперед и вонзил нож в грудь Пола. Изображение на экране дернулось. Подросток с изумлением смотрел в объектив приближавшейся к нему камеры, затем повернулся и попытался бежать, но тот, кто держал камеру, схватил его за руку и развернул лицом к себе. Парень отчаянно вырывался, но у него ничего не получалось. Тогда он бросил нож на землю и изо всех сил толкнул оператора. Камера упала и, несколько раз перевернувшись, уставилась объективом на Пола. Мальчик лежал неподвижно, устремив невидящие глаза в небо. – Хватит! Выключи к черту! – закричал Китнер. Альфред Нойс резким движением выключил проектор. Питер закрыл глаза. – Извини, Альфред, я не сдержался. Прости меня. – Подождав еще несколько секунд, чтобы успокоиться, он открыл глаза и посмотрел на Нойса. – Полиция знает о существовании этого фильма? – Нет. – А о ноже? – Нет. – Фильм – в единственном экземпляре? – Да. – Нож – у тебя? – Да. Хочешь взглянуть? – Нет, ни за что! – Что я должен делать? Лицо Китнера сделалось пепельным, взгляд блуждал по сторонам. |
