Александр Казанцев. Клокочущая пустота
КОШМАРЫ УЗНИКА
Тибр капризной извилистой чертой разделял Вечный город на две части. По
одну сторону на холме Монте-Ватикано высились крепостные стены -
средоточение высшей церковной власти католицизма. От тяжелых ворот каменные
дороги вели к переброшенным на другой берег мостам.
Из зарешеченного окошка в тюремной стене, обрывающейся к реке, нельзя
было рассмотреть стоявших на страже у ватиканских ворот
наемников-граубинденцев, одетых в двухцветные костюмы.
Вдалеке за мостами виднелся виадук со взлетающими под ним волнами арок
древнего римского водопровода, рабами построенного и рабски скопированного
римлянами с текущих открытых рек. И поднялось каменное русло водяного потока
высоко над землей, без учета, что вода, как давно знали покоренные Римом
народы, может течь и по подземным трубам, сама поднимаясь до уровня водоема,
питающего водопровод. И просвещенные люди Древней империи, оказывается, не
имели представления о законе сообщающихся сосудов, обыватели тех времен
пользовались отверстиями в ложе виадука, платя за них величину, чтобы
получить живительные струйки.
Там, у мостов и виадука, у крепостных стен и на дорогах, в домах, в
лесах, в горах, кипел под солнцем мир людей с их страстями и надеждами,
горем и счастьем, не запертых в казематах чужой мрачной волей, хотя при всей
их кажущейся свободе большая их часть изнемогала от нищеты и непосильного
труда, а меньшая - утопала в роскоши и пребывала в праздности. Однако все
они ЖИЛИ, и ради них погружался узник в науки, размышляя о лучшей жизни в
подлинной свободе для всех.
Он обладал впечатляющей внешностью и внутренней силой. Его лицо могло
бы показаться хмурым, если не угадать в нем выражение пристального внимания.
Пышные седеющие волосы острым "мефистофельским" мыском спускались на лоб
мыслителя, увеличенный двумя высокими залысинами по обе стороны этого
треугольника. Взгляд из-под темных, резко очерченных бровей был острым и
пронизывающим, отражая ищущий пытливый ум. Прямой нос обрамляли две глубокие
складки, оттеняя твердые линии губ. Бритый энергичный подбородок уходил в
белый воротник грубой монашеской одежды.
Почти за тридцать лет, проведенных в этой одежде среди тюремных стен,
казалось бы, можно привыкнуть к ним, забыть о солнце, звездах, о бушующем за
решеткой тревожном мире, но не таков был узник!
Насильно вырванный из окружения людей, он остался с ними сердцем и
душой, переносил их в созданный его воображением мир Справедливости и
Всеобщего Счастья. Неотступно изучая в неволе науки, он писал в темнице
трактат за трактатом, заинтересовав ими в конце концов и отцов-тюремщиков, и
отцов церкви, неодобрительно качающих головами по поводу его стремления
помогать страждущим и угнетенным, осуждения сильных мира сего.
|
