Колин Генри Уилсон. Коллегия
Мир пауков - 4
Первый проблеск сознания у Найла был сопряжен с мучительной болью.
Глотка саднила так, будто он проглотил докрасна раскаленный вертел;
тяжко бился в висках пульс.
Попробовал сесть, но тут же на лоб легла прохладная ладонь и ласково,
однако настойчиво, заставила опуститься головой обратно на подушку.
Мало-помалу боль будто бы начала униматься...
В следующий раз Найл очнулся, когда комната была уже полна
бледно-голубого света. Он лежал на широкой кровати, раскинув поверх одеяла
голые руки.
Через прозрачную голубую стену виднелось большое дерево с желтыми
цветами, затеняющее комнату от солнечного света. Потолок покрывали узоры,
напоминающие зеленые капли-листья.
Найл поднес руку к горлу, пальцы наткнулись на что-то твердое. Шея,
оказывается, была обмазана напоминающим сухую глину веществом, которое
сверху плотно стягивали бинты. Тут до Найла дошло, что он раздет, а
медальона на шее нет. Он тревожно шевельнулся и тогда увидел, что одежда
сложена аккуратной стопкой возле постели на стуле, а медальон лежит сверху.
По соседству лежала и раздвижная трубка. Найл вздохнул с облегчением.
Дверь отворилась, и в дверном проеме показалась Селима. Увидя, что
Найл не спит, улыбнулась.
- Тебе лучше?
- Гораздо. - А у самого голос какой-то неестественно-сдавленный,
сиплый.
- Голосок у тебя, как у моего дедушки, - сказала Селима с ласковым
смешком. Она села возле него на постель и аккуратно положила ладони ему на
щеки. Стало приятно, прохладно; нечто подобное он ощущал нынче ночью. И
горло уже не так саднит.
- Как это у тебя получается? Что-нибудь в руках?
- Ничего. - Она показала ладони. - Это у меня от матери. В нашей семье
все сплошь были знахари.
Найла будто повлекло вниз по медленному ручью, текущему под аркой
зеленых ветвей. Постепенно он канул в глухой омут сна.
Когда очнулся снова, возле кровати стоял Доггинз. Окно было открыто, и
с улицы доносились голоса детей, играющих возле фонтана. Из-за спины
Доггинза выглядывал пожилой мужчина. Загорелое лицо, изборожденное
морщинами, глубоко посаженные, пронзительные серые глаза. Незнакомец был
одет в поношенную, выцветшую, словно увядший мох, тунику и имел при себе
такого же цвета сумку.
- Это Симеон, - представил мужчину Доггинз, - наш лекарь. Найл кивнул,
пытаясь вымолвить что-нибудь приветственное, но из горла выдавилось лишь
сухое сипение.
Симеон пристально вгляделся в лицо молодого человека (интересно, в
серых глазах словно подрагивают точечки света), затем взял его за запястье.
Пощупав пульс, положил Найлу ладонь на щеку - когда коснулся, чуть щипнуло,
- затем опустил на постель сумку и вынул из нее короткий нож с узким
увесистым лезвием.
|
