Деон Мейер. Кровавый след
Книга первая МИЛЛА (Заговор) Июль — сентябрь 2009 г.
…Некоторые дни не оставляют следов. Они проходят, будто их не было вовсе, и быстро растворяются в дымке монотонных повседневных дел. Следы других дней видны неделю или чуть больше, а потом ветер памяти засыпает их светлым песком новых впечатлений. Сегодня, в соответствии с Указом президента № 13224, министерство финансов США предъявило обвинения двум гражданам ЮАР, Фархаду Ахмеду Дократу и Юнаиду Измаилу Дократу, а также связанным с ними лицам в пособничестве и финансировании организации «Аль-Каида». По данному указу заморожены все активы названных лиц на территории США, введен запрет на деловые и финансовые операции между гражданами США и названными лицами. 1
31 июля 2009 г., пятница Измаил Мохаммед бежит по крутому склону Хейлигер-Лейн. Бешено развеваются фалды белой галабеи; воротник-стойка расстегнут в соответствии с требованиями современной моды. Беглец отчаянно размахивает руками — не только для того, чтобы сохранить равновесие, но и из-за смертельного страха. С его головы на мостовую на перекрестке падает вязаная шапочка-куфи. Измаил Мохаммед с надеждой смотрит на лежащий внизу город. Если он успеет добраться до центра, он спасен. За его спиной во второй раз распахивается дверь. Из одноэтажного строения рядом с бокапской мечетью в Скотсеклофе выбегают шестеро мужчин, тоже в традиционной мусульманской одежде, и смотрят ему вслед. Один выхватывает пистолет. Он торопливо целится в фигуру Измаила Мохаммеда, успевшего отбежать метров на шестьдесят, и дважды стреляет наугад. Вышедший последним человек постарше бьет стрелка по руке снизу вверх, крича: — Нет! Догнать его! Схватить! Трое молодых людей бегут за Измаилом. Те, что постарше, остаются на месте и наблюдают за погоней. — Шейх, почему вы не дали его убить? — спрашивает один. — Пока нельзя, Шахид. Он подслушивал! — Вот именно. Подслушивал и сбежал… Говорит само за себя. — Но мы не знаем, на кого он работает. — Кто, Измаил? Неужели вы думаете, что он… — Никогда нельзя знать заранее. — Нет. Он слишком… неуклюжий. Возможно, на кого-нибудь местных… Например, на НРА… — Надеюсь, ты прав. — Тот, кого назвали Шейхом, следит, как преследователи перебегают по переходу Кьяппини-стрит, и обдумывает дальнейшие шаги. Снизу, на Бёйтенграхт, слышится вой сирены. — Поехали отсюда, — хладнокровно говорит Шейх. — Все поменялось. — Он быстро шагает вперед, к своему «вольво». Со стороны центра доносится завывание еще одной сирены.
Она издали угадала его намерения по походке. Пятница, пять часов дня. Шаги торопливые и целеустремленные. Ею овладело дурное предчувствие; на плечи словно навалилась тяжесть. С огромным трудом она заставила себя отгородиться, успокоиться. За Барендом тянулся шлейф запахов: шампунь, дезодорант — пожалуй, дезодоранта многовато. Даже не глядя, она могла сказать, что он куда-то собирается. Снова по-другому уложил волосы. Экспериментирует… Он сел на высокий барный табурет за стойкой и весело спросил: — Как дела, мам? Чем занимаешься? — Готовлю ужин, — безропотно ответила Милла. — А-а-а… Я-то сегодня ужинаю не дома. Как она и думала. Скорее всего, Кристо тоже не вернется к ужину. — Мам, тебе ведь сегодня не нужна машина? — спросил он тоном, отточенным за долгие годы до совершенства — он как будто заранее обижался на нее и в чем-то обвинял, но не явно, не открыто. |
