Грег Айлс. Кровная связь
Посвящается женщинам, которые глубокой ночью вдруг понимают, что в их жизни что-то не так, причем уже давно. Они лучше всех осознают правоту Фолкнера, который сказал: «Нет такого понятия, как было , есть только сейчас . Если бы было существовало, в мире не было бы горестей и печали». Вы не одиноки.
Память – хранитель природы вещей. Цицерон
Зло порождает таинство, Боль порождает знание. Эразм
Глава первая
С чего начинается убийство? С нажатия на курок? С появления мотива? Или все-таки оно начинается намного раньше, когда на долю ребенка выпадает больше ненависти, чем любви, отчего его жизнь и он сам меняются необратимо? Впрочем, быть может, это ничего не значит. А возможно, только это и имеет значение. Мы судим и наказываем, исходя из фактов, но факты не являются истиной. Факты похожи на скелет, который кто-то откопал спустя много лет после захоронения. Истина гибка и подвижна. Истина жива. Для того чтобы познать истину, требуется понимание, это самое трудное умение, доступное человеку. Для этого требуется увидеть все вместе, воедино, до и после, как это свойственно одному Господу. До и после… Именно поэтому мы начинаем с середины, с телефонного звонка, разорвавшего тишину полутемной спальни на берегу озера Понтшартрен в Новом Орлеане, штат Луизиана. На кровати лежит женщина, рот у нее некрасиво приоткрылся во сне. Кажется, она не слышит надрывающегося телефона. Но внезапно резкий звонок проникает в ее затуманенное сознание, подобно тому, как подушечки дефибриллятора встряхивают пребывающего в коме пациента. Рука женщины выныривает из-под одеяла, пытаясь нащупать телефон и не находя его. Она тяжело вздыхает и приподнимается на локте. Негромко выругавшись, она поднимает трубку с ночного столика. Эта женщина я. – Доктор Ферри слушает, – с трудом выдавливаю из себя я. – Ты что, спишь? – В трубке звучит мужской голос, полный сдерживаемого гнева. – Нет. Я оправдываюсь автоматически, но во рту у меня сухо, как в пустыне. Я смотрю на будильник. Он показывает двадцать минут девятого. Вечера. Я проспала девять часов. Впервые за много дней мне удалось нормально выспаться. – У нас свеженький труп. Я с трудом соображаю, мой мозг еще не очнулся от сна. – Что? – Я звоню уже четвертый раз за последние полчаса, Кэт. Голос пробуждает во мне лавину гнева, желания и чувство вины. Он принадлежит детективу, с которым я сплю последние восемнадцать месяцев. Шон Риган. Проницательный, обворожительный и потрясающий мужчина, обладатель жены и троих детей. – Повтори, что ты сказал, – прошу я, готовая откусить Шону башку, если он предложит встретиться где-нибудь. – Я говорю, у нас свеженький труп. Я тру глаза, пытаясь сориентироваться в темноте. Начало августа, и сквозь мои занавески просачиваются пурпурные отблески заката. Господи, до чего же паршиво во рту! – Где? – В округе Гарден-Дистрикт. Владелец типографской фирмы. Мужчина, белый. – Укусы? – Хуже, чем у остальных. – Сколько ему было? – Шестьдесят девять. – Господи Иисусе! Это… – Я уже слезаю с кровати. – Но это вообще не имеет никакого смысла! – Согласен. Никакого. – Сексуальные маньяки убивают женщин, Шон. Или детей. Но не пожилых мужчин. – Мы уже говорили об этом. Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться сюда? У меня над душой стоит Пиацца, да и шеф может появиться в любую минуту. Я беру со стула джинсы, в которых ходила вчера, и натягиваю их поверх трусиков. |
