Стивен Кинг. Лавка дурных снов
Я смастерил для тебя несколько вещиц, мой постоянный читатель; видишь, я разложил их перед тобой в лунном свете. Но прежде чем ты возьмешься рассматривать эти маленькие сокровища ручной работы, которые есть у меня на продажу, давай поговорим о них, ладно? Это не займет много времени. Вот, садись рядом со мной. Придвигайся поближе. Я не кусаюсь. Хотя… мы знакомы уже много лет, и ты, я думаю, знаешь, что это не совсем правда. Да?
По натуре я – романист, тут я с вами согласен, и мне особенно нравятся объемистые романы, захватывающие и писателя, и читателя, романы, где у вымысла есть все шансы стать миром, который будет почти реальным. Это удивительный опыт. Если длинная книга имеет успех, то писатель с читателем не просто вступают в любовные отношения – они заключают брак. Если читатели пишут мне, что им было ужасно жаль, когда «Противостояние» или «11/22/63» закончились, я чувствую, что книга достигла цели. Но все-таки стоит сказать и о более сжатом, более насыщенном опыте. Он может быть вдохновляющим и бодрящим, иногда – ошеломляющим, как вальс с незнакомкой, с которой ты больше никогда не увидишься, или как поцелуй в темноте, или красивая безделушка, выложенная на продажу на дешевеньком одеяле на уличном базаре. И да, когда выходит сборник моих рассказов, я чувствую себя лоточником, который торгует только в полночь. Я раскладываю товары и приглашаю читателей – то есть вас – подойти и выбрать изделие себе по вкусу. Но я всегда честно предупреждаю: будь осторожен, мой милый читатель, среди этих вещиц есть опасные. В них скрыты ночные кошмары, они никак не идут из головы, когда вы ворочаетесь в постели, не в силах заснуть, и задаетесь вопросом, почему дверца шкафа открыта, ведь вы же помните, что закрывали ее, прежде чем лечь.
Именно при работе с короткой прозой я особенно остро ощущаю пределы своих возможностей. Мне доводилось бороться с ощущением собственной несостоятельности, с внутренним страхом, что я не сумею навести мост над пропастью между отличной идеей и ее воплощением. В общем, готовый продукт почти всегда кажется не в пример хуже блестящей идеи, однажды всплывшей из подсознания вместе с волнующей мыслью: Ого! Это надо немедленно записать! Но иногда результат получается неплохим. Временами он получается даже лучше изначальной задумки. Я радуюсь, когда это происходит. Самое трудное – начать, и, должно быть, поэтому многие люди, мечтающие стать писателями, люди, у которых полно прекрасных идей, так и не могут заставить себя взять в руки перо или сесть за клавиатуру. Зачастую это подобно попыткам завести машину в морозный день. Поначалу мотор даже не реагирует, а только хрипит. Но если ты продолжаешь попытки (и если аккумулятор еще не умер), мотор заработает… сперва с перебоями… а потом уже по-настоящему. Здесь есть рассказы, рожденные вспышками вдохновения (например, «Летний гром»), их надо было записывать сразу, пусть даже для этого приходилось прерывать работу над большим романом. Есть и другие, как «Миля 81», которые терпеливо ждали своей очереди десятилетиями. Однако жесткая сосредоточенность, необходимая для сочинения хорошего рассказа, всегда остается неизменной. Создание романа немного похоже на игру в бейсбол, где матч длится столько, сколько нужно, пусть даже до двадцати иннингов. Рассказ – это футбольный или баскетбольный матч: ты соревнуешься не только с командой соперников, но и со временем. Когда речь идет о сочинении – что длинных романов, что коротких рассказов, – ты никогда не перестаешь учиться. Пусть в налоговой декларации я именуюсь профессиональным писателем, но с точки зрения творческого процесса все равно остаюсь любителем, все еще обучаюсь своему мастерству. Так происходит со всеми. Каждый день, посвященный писательству, – это учеба и битва за то, чтобы создать что-то новое. |
