Брайан Олдисс. Лето Гелликонии
Геликония - 2
Человек - всегда на удивленье симметричен,
Пропорции его - «Сеченье золотое»
И с миром, что вокруг него лежит,
Давно он сжился преотлично.
Любая часть его - творенье выше всех похвал,
И так же в дружбе с головой его рука,
Как сам приятельство он водит
С Луною и приливами морей.
Так много ожидает Человека слуг,
Что не о всех он слышал и не всех их знает.
В любом пути, который соизволит он начать,
Они дадут ему и силы и поддержку,
Тем паче, коль недуг злой обуяет вдруг его,
Согнав со щек румянец, слабостью дурной наполнив тело.
Могучая Любовь! С ней наш герой, имея мир внутри себя,
Бессчетное число миров обрел в придачу
И помощь в них нашел.
Джордж Герберт. Человек
Глава 1
Берег Борлиена
Волны захлестывали полого нисходящий к морю песчаный пляж, откатывались и набегали снова. Наступающие бесконечной чередой из океанского простора
гребни рассекала вздымаю-щаяся из воды неподалеку от берега скала, поросшая на макушке растительностью. Сразу за ска-лой светлый цвет мели резко
сменялся более темным оттенком глубины. Когда-то давно, в неза-памятные времена, эта скала была частью могучей гряды, далеко врезавшейся в сушу,
но подземные толчки и непогода разрушили камень, источили и ссыпали остатки в бухту.
У скалы было имя. Люди называли ее Линен. Имя скалы дало название бухте и близлежа-щему местечку - Гравабагалинен. Бескрайняя сверкающая водная
голубизна, простиравшаяся за скалой, именовалась морем Орла. Волны, плещущиеся о берег, были мутны от мелкого песка, который вода слизывала с
пляжа, обращаясь в белую пену. Извилистая полоска пенного следа, быстро исчезая, казалось, пыталась взобраться по гладкой закраине пляжа, но ее
алчно впитывал жадный песок.
Пережив столкновение с бастионом скалы Линен, волны неслись дальше, к береговой по-лосе, всюду пологой, хоть и по-разному, и, выкладывая остатки
сил в заключительном рывке, раз за разом вскипали вокруг ножек золотого трона, принесенного сюда и аккуратно установленного четырьмя фагорами.
Накатывая и отступая, воды моря Орла охотно играли с пальчиками ножек королевы Борлиена, нежно-розовыми, как цветочные лепестки.
Агуманы с отпиленными, как положено, рогами стояли неподвижно, словно изваяния. Они смертельно боялись воды, но позволяли ей бурлить у ног,
выдавая свой страх только едва заметным подрагиванием ушей. На берег фагоры пришли совсем недавно, а перед этим несли свою августейшую ношу от
дворца не менее полумили, но не выказывали и следа усталости.
Жара, как могло показаться, тоже ничуть не беспокоила фагоров. Когда нагая королева поднялась наконец с трона и медленно ступила в море, они не
проявили к этому ни малейшего интереса.
За спинами фагоров, на сухом песке, под надзором мажордома королевского дворца два человека-раба водружали легкий шатер, пол которого мажордом
собирался собственноручно вы-стлать пестрыми ковриками мади.
Мелкие волны с задорными гребешками ласкали прекрасные колени королевы Мирде-мИнггалы. «Королева королев», называли ее борлиенские крестьяне.
Вслед за королевой в воду вошла принцесса Татро, их с королем дочь, а следом потянулись и другие купальщики, обычные их спутники.
Взвизгнув от нетерпения, юная принцесса бросилась навстречу волне, подняв тучу брызг. Ей было два года и три теннера от роду, и к морю она
относилась как к огромному, безответному и простоватому другу.
– Ах, мама, смотри, какая волна! Какая большая, разве не чудо? А вот еще одна… вот идет… ух! Какая огромная, прямо до неба, настоящая гора! Ого,
да они все больше и больше! Все больше и больше, правда, мама? Смотри скорее, сейчас меня накроет с головой - ух, а за ней идет еще выше!
Смотри, смотри, мама!
Невесело кивнув в ответ дочери, отчаянно барахтающейся в довольно мирных на вид вол-нах, королева устремила взгляд вдаль.
|
