Стефан Цвейг. Мария Антуанетта
Портрет ординарного характера*
ВСТУПЛЕНИЕ
Писать историю королевы Марии Антуанетты - значит поднять материалы
событий более чем столетней давности, событий, в которых диалог обвинения и
защиты горяч и ожесточен. В страстном тоне дискуссии повинно обвинение.
Чтобы поразить королевскую власть, Революция задела королеву, а в королеве -
женщину. Правдивость и политика редко уживаются под одной крышей, и там, где
для демагогических целей надо создать некий образ, от услужливых
приспешников общественного мнения справедливости ожидать не приходится.
Никакими средствами, никакой клеветой не гнушаются враги Марии Антуанетты,
чтобы бросить ее под нож гильотины, любой порок, любые отклонения от
моральных норм, любого вида половые извращения беззастенчиво приписываются
этой louve autrichienne*, они смакуются в газетах, брошюрах, книгах. Даже в
доме Правосудия, в зале суда, прокурор патетически сравнивает "вдову Капет"
с самыми развратными женщинами мировой истории: с Мессалиной, Агриппиной и
Фредегондой. Когда же в 1815 году один из Бурбонов вновь занимает
французский престол, происходит резкий перелом. Чтобы польстить династии,
демонизированный образ подмалевывается красками на елее, нимб святости,
облака фимиама становятся обязательными элементами всех портретов, всех
характеристик королевы. Хвалебный гимн следует за хвалебным гимном,
добродетель Марии Антуанетты берется под яростную защиту, ее дух
самопожертвования, ее доброта, ее безупречный героизм воспеваются в стихах и
прозе. И щедро увлажненная слезами умиления, сотканная руками аристократов
вуаль вымыслов окутывает блаженный лик reine martyre - королевы-мученицы.
ДЕВОЧКУ ВЫДАЮТ ЗАМУЖ
Многие столетия Габсбурги и Бурбоны на бесчисленных полях сражений - в
Германии, в Италии, во Фландрии - дрались за господство в Европе. Наконец
старые соперники устали и начали осознавать, что их ненасытное честолюбие
расчищает дорогу другим династиям. Уже государство еретиков с Британских
островов стремится стать мировой империей, уже превращается в могучее
королевство протестантское княжество Бранденбург, уже готовится безмерно
расширить свои владения полуязыческая Россия. И вот государи-противники со
своими дипломатами приходят к мысли, как всегда весьма запоздалой: а не
лучше ли поддерживать друг с другом мир, вместо того чтобы снова и снова, в
конечном счете ради выгод инаковерующих выскочек, развязывать роковые войны?
Шуазель, министр Людовика XV, и Кауниц, канцлер Марии Терезии, разрабатывают
план союза двух великих держав; для того же, чтобы этот союз стал
длительным, а не дал бы простую передышку между двумя войнами, решают они,
обеим династиям, Габсургам и Бурбонам, следует породниться. В невестах у
Габсбургов никогда недостатка не было.
|
