Лиза Джейн Смит. ПредначертаниеНочной мир - 6
Глава 1
Волки‑оборотни ворвались в жизнь Ханны Сноу, когда она сидела в кабинете психолога. А пришла она туда по совершенно понятной причине. – По‑моему, я схожу с ума, – тихо проговорила она, как только уселась в кресло. – А почему вы так решили? – Голос психолога прозвучал ровно и успокаивающе. Ханна сглотнула. «Ладно, – сказала она себе. – Начнем по порядку. Манию преследования пока пропустим. Пропустим и то, что кто‑то явно пытается убить меня… и эти сны, из‑за которых я просыпаюсь с криком. Перейдем сразу к действительно странным вещам». – Я пишу записки! – выпалила она. – Записки. – Психотерапевт кивнул, постукивая карандашом по губам. Молчание затянулось. – Гм, и что, это вас беспокоит? – Да! – Ханну вдруг прорвало: – Все было так хорошо. То есть в моей жизни было все в порядке. Я заканчиваю школу с хорошими отметками. В следующем году я даже буду получать стипендию от университета Юты. У меня много друзей… Но теперь все рушится… и все из‑за меня. Из‑за того, что я схожу с ума. – Из‑за того, что вы пишете записки? – озадаченно спросил психотерапевт. – Гм, может, анонимные письма? Или что‑то вроде «узелков на память»? – Вот такие записки, – не вставая с кресла, Ханна бросила на стол смятые клочки бумаги и отвернулась. Психотерапевт одну за другой изучал содержание записок. Рыжеволосый и голубоглазый, он показался ей славным парнем. «Даже слишком молодой для мозгоправа», – подумала Ханна. «Зовите меня просто Пол», – сказал он… Он был доброжелателен и тактичен. «И я ему понравилась», – подумала Ханна. Она вспомнила, каким восхищением вспыхнули его глаза, когда он открыл парадную дверь и увидел ее силуэт на фоне пылающего заката. Правда, потом, когда она вошла в комнату и он увидел ее лицо, этот заинтересованный взгляд внезапно потускнел и сделался подчеркнуто безразличным. Но это не огорчило ее. Ханна уже привыкла к тому, что окружающие, как только замечали огромное родимое пятно, изуродовавшее ее лицо, начинали проявлять чрезмерное сочувствие. Это пятно бледно‑земляничного цвета перерезало ее щеку наискось под левой скулой – будто кто‑то обмакнул палец в краску и мазнул им по лицу. Избавиться от него не удавалось: врачи дважды удаляли его с помощью лазера, но пятно всякий раз появлялось вновь. Пол внезапно закашлялся. Девушка вздрогнула и повернулась к нему. – «Не доживешь до семнадцати» , – прочитал он вслух, перебирая клочки бумаги. – «Вспомни о Трех Реках – НЕ ВЫБРАСЫВАЙ эту записку». «Круг МОЖНО разорвать». «Май уже на носу – ты знаешь, что тогда случится». – Пол взял последнюю записку. – А в этой всего три слова: «Он уже идет» . – Пол разгладил листки и взглянул на Ханну: – Что все это значит? – Я не знаю. – Вы не знаете? – Я их не писала, – проговорила Ханна сквозь зубы. Пол моргнул и стал постукивать карандашом еще быстрей: – Но вы сказали, что писали их… – Это мой почерк. Это я признаю. Главное было начать. Теперь слова хлынули из нее потоком. – Я нахожу эти обрывки в таких местах, куда никто, кроме меня, не мог бы положить их… в моем ящике для носков, в наволочке моей подушки. |
