Валентин ПИКУЛЬ. Реквием каравану PQ-17
Документальная трагедия
В ЭТОЙ ДАВНЕЙ ИСТОРИИ МАЛО БЕСПРИСТРАСТНЫХ СВИДЕТЕЛЕЙ - ЕЩЕ МЕНЬШЕ
ОБЪЕКТИВНЫХ СУДЕЙ. НО СЛЕЗЫ НЕ ВЫСОХЛИ...
ПО ВЕЧЕРАМ ЕЩЕ СКОРБЯТ СТАРУХИ МАТЕРИ НА ЗЕЛЕНЫХ БЕРЕГАХ ВОЛГИ, ТЕМЗЫ И
МИССИСИПИ.
НО СНАЧАЛА МНЕ ХОЧЕТСЯ СКАЗАТЬ...
Мой отец начал жизнь матросом на балтийских эсминцах, а закончил ее
комиссаром морской пехоты в руинах Сталинграда. От него я перенял любовь к
флоту и юношескую тягу к стремительным кораблям. Сейчас мало кто знает, что
с 1942 по 1945 год в нашем флоте существовало воинское звание - юнга. Оно
присваивалось подросткам, которые освоили флотскую специальность, дали
воинскую присягу и могли наравне со взрослыми нести самостоятельную вахту
возле механизмов. К числу таких счастливцев принадлежал и я. Мне было 15
лет, когда я стал рулевым на эскадренном миноносце. Удивляться тут нечему:
война - время большого доверия к юности.
Нам, юнгам, очень хотелось попасть в самую заваруху морской войны, и мне
здорово повезло - я служил на Северном флоте. Наши эсминцы охотились sa
подлодками противника. В составе союзных эскортов они конвоировали караваны
с поставками по лендлизу, Не все еще в нашей стране отчетливо представляют,
какой длинный и страшный путь проделала через океан простая банка свиной
тушонки, пока ее где-нибудь в окопах под Курском не вскрыл штыком наш
героический солдат...
О том, что все виденное было историей, я понял гораздо позже - к
сожалению! Сумбурные восприятия флотской юности легли в основу моего
первого романа (кстати, не совсем удачного), и я думал, что уже никогда не
вернусь к этой теме вторично: меня надолго увлекла русская история. Помню,
что в 1969 году я готовил к печати очередной исторический роман "Пером и
шпагой" - роман о секретной дипломатии XVIII столетия, - и вдруг, в самый
разгар работы! - меня властно заполонила тема каравана PQ-17, я отложил
наше давнее и взялся за наше ближнее.
Это была как бы встреча с юностью...
В памяти возникли бензиновые пожары па танкерах; казалось, я снова вижу,
как стонуще умирают транспорта, а на их палубах танки и паровозы, словно
обезумев, расшибают грузовые контейнеры. С первых же слов я понял, что у
меня получается реквием - вроде последнего "прости" всем тем, кто с палубы
корабля шагнул прямо, в бездну.
В сокращенном варианте "Реквием" был спечатан сразу же после написания.
Ленинградский журнал "Звезда" опубликовал его в майском номере за 1970 год,
посвященный 25-летию Дня Победы. Я никак не ожидал, что больше всего
откликов получу от читательниц. "Реквием каравану PQ-17" женщины почему-то
восприняли гораздо острее, нежели читатели-мужчины. Здесь же позволю себе
выразить глубокую благодарность всем, кто указал мне на недостатки и явные
промахи, которые я постарался исправить, готовя книгу к отдельному изданию.
Естественно, в такой краткой вещи, как эта, немыслимо отразить всю
полноту описываемых событий, и потому более подробную картину судьбы PQ-17
читателю следует искать в специальных работах.
x x x
По ночам в Атлантике, этой извечной колыбели флотов всего мира, жутко
становилось иногда человеку...
Ты встречал мертвецов с пропавших кораблей, и волна несла их на своем
ликующем гребне, а мертвецы не тонули, раздутые, как и бушлаты на них,
насыщенные капкой и воздухом.
Ты слышал, как во мраке вдруг начинали работать дизеля, питая током
опустошенные за день батареи подлодки, а вот и она сама -низкая длинная
тень с бульбой рубки, которую заплескивает море.
|
