Он набирает коммутатор, просит соединить его с господином Оберте.

— Как только он приедет, попросите его зайти во флигель. Дело срочное. Чрезвычайно срочное.

Он вешает трубку, хочет закрыть окно, так как внизу, во дворе, собралась небольшая группа беззаботно болтающих людей.

— Нет, — останавливает его Бельяр. — Трогать ничего не надо. Из-за полиции.

И верно. Явится полиция. Ренардо вытирает вспотевший лоб. Только бы не задержали его отпуск! Взгляд его останавливается на убитом, он не может оторвать от него глаз… Сорбье одет как обычно: фланелевые брюки, темно-синий пиджак, мокасины.

— Вот черт! — восклицает Ренардо. — Гильза… рядом с картотекой!

Бельяр оборачивается, поднимает маленький блестящий цилиндрик, разглядывает его, держа на ладони, потом кладет на письменный стол… Вот все, что оставил убийца!

Но Ренардо, который не может усидеть на месте, начинает обшаривать обе комнаты. Это минутное дело. У Бельяра всю стену напротив окна занимают металлические ящики картотеки, стол и в левом углу — рабочее кресло, рядом кресло побольше с пепельницей на металлическом стержне, предназначенное для посетителей. Вот и все. Никаких закоулков. У Сорбье мебель точно такая же, но кресло всего одно, ибо Сорбье никого не принимал. Людей, которые хотели с ним побеседовать, он делил на две категории: мелкая сошка и крупные «шишки». Мелкая сошка — это для Бельяра. А «шишки» — для Оберте… Одни и те же образы возникают в памяти обоих инженеров. Они вновь видят Сорбье живым. Впрочем, шуму от него было не больше, чем от мертвого. Он молча вышагивал, низко опустив голову, заложив руку за спину, и при этом постоянно потирал большой и указательный пальцы, словно перебирал купюры, отсчитывал монеты. Когда к нему стучались, ответа приходилось ждать долго… Если кто-нибудь входил в кабинет, он неизменно встречал посетителя удивленным и недовольным взглядом.

— В чем дело… Говорите быстрее…

Выслушивал, слегка склонив голову, делал какие-то пометки на уголке бювара, листок постепенно покрывался таинственными знаками, именами, цифрами, подобно стене в телефонной будке. Кивком головы он отпускал вас и снова начинал ходить по комнате. Ренардо ворчал:

— Что за странная манера работать у этого человека!

Но обычно все сходились на том, что один из самых блестящих выпускников Политехнической школы не может вести себя как заурядный человек. Порой над ним посмеивались. Сорбье приписывали необычайную рассеянность. Рассказывали, будто однажды вечером, выйдя из театра, он вместо красавицы мадам Сорбье по ошибке подхватил и привез домой весьма покладистую незнакомку. «Что вы хотите? Цифры! — объяснил Ренардо. — Попробуйте вскрыть его череп, и вы обнаружите там одни цифры!» Но тут же добавлял, питая глубочайшее уважение к своему шефу: «Но, что там ни говори, это настоящий ас!»

Шум голосов во дворе внезапно затих.

—  Вот и босс, — прошептал Ренардо.

Бельяр раздраженно отошел в сторону. Он терпеть не мог этих пристрастий Ренардо, его замашки бизнесмена. Не нравилось ему и напускное добродушие Оберте, его подчеркнуто оживленное обращение с рабочими. Настоящим-то шефом был Сорбье! Оберте медленно поднимался по лестнице. Ренардо вышел ему навстречу, вполголоса рассказал о случившемся.

— Что? Это невозможно!

Оберте входит, останавливается, глаза его прикованы к распростертому телу. Он тоже с первого взгляда понимает, что Сорбье мертв.

— Его убили почти что на наших глазах, — говорит Ренардо. — Но мы так никого и не обнаружили.

— Как же так?.. Как же так?.. — повторяет директор.