Анатолий Маркуша. Самолеты нашей судьбы
От автора
В авиацию я пришел еще в довоенное время, когда задача, обращенная к поколению, формулировалась так: летать выше всех, летать дальше всех, летать быстрее всех. И канонизированный Сталиным образ Валерия Чкалова, возведенный в ранг великого летчика нашего времени, способствовал принятию решения тысячами мальчишек — летать! А еще из Америки пришел подарок болгарского авиатора Асена Йорданова — его гениальная книга «ВАШИ КРЫЛЬЯ», адресованная юным романтикам Земли. Она стала нашим Евангелием. И пусть никого не удивит название мною написанного — «14000 метров и выше». В ту пору это был потолок, к которому стремилось целое поколение, а достиг его первым Владимир Коккинаки. Авиация — совершенно особенный мир. По мере сил и способностей я старался ввести в него читателя, строго соблюдая при этом лишь одно правило — ничего, кроме правды, и преследуя единственную цель: убедить — авиация лучший из миров, который дано прожить человеку.
Самолеты нашей судьбы
Дидье Дора, известный деятель французской авиации, увековеченный Антуаном де Сент-Экзюпери, очень, на мой взгляд, точно определил: «Летчика делают небо и самолет». Честное слово, лучше не скажешь! И никакие хлопоты недавних политотделов, никакое бумажное шуршание, творимое в угоду ближнему и дальнему начальству, ничего всерьез не меняют. Только машина и небо возносят или низвергают пилота, казнят или милуют. Поэтому, думаю, всякое правдивое слово о самолете не должно оставлять безразличными летавших, летающих и особенно тех, кто пока еще собирается в полет. Как, однако, отобрать главных героев для задуманного повествования? Крылатых машин построено много тысяч, все они очень разные: у самолетов, как и у людей, случаются совсем непохожие судьбы. Что же делать? Может быть, отдать предпочтение долгожителям или рассказать о едва мелькнувших под облаками самых оригинальных конструкциях? Остановиться на признанных «рекордсменах» или, напротив, вспомнить самых безвестных тружеников неба, так неблагодарно позабытых потомками?.. Прикидываю так, прикидываю этак и — не нахожу решения. А не позволит ли строгий читатель поступить несколько несуразно — я бы с удовольствием рассказал о самолетах, которые лично мне очень нравятся. Именно так — познакомьтесь с машинами, любезными душе старого пилотяги. Это вовсе не означает, что я представлю здесь «самые-самые» летательные аппараты. Никто ведь не станет утверждать, что любить можно только красивейших, уважать — умнейших, аплодировать — талантливейшим. И речь я поведу не научную, претендующую на истину в последней инстанции, а вполне обыденную, как говорят о друзьях, о добрых знакомых, о почему-то запомнившихся тебе прохожих…
Главный богатырь
В то лето мощные «глушилки» еще не давали нам слушать зарубежное радио, но в благословенный эстонский лес, где я проводил отпуск, чужие «голоса» все-таки порой прорывались. Здесь я и услыхал однажды дивную русскую речь, особый родной язык старых интеллигентов дореволюционной России. Неизвестный приветствовал Андрея Туполева, отдавая дань высокого уважения своему «талантливому собрату и коллеге»… Я не сразу понял — говорит Игорь Сикорский, говорит из-за «моря-окияна» наш знаменитый соотечественник, ставший гордостью Америки и упорно долгие годы отвергавшийся на родине. Подумалось тогда, в глухом эстонском лесу, как же бесцеремонно долго мы лицемерили, опуская имя конструктора и первого летчика-испытателя такого замечательного самолета — «Ильи Муромца», как малодушно повиновались воле узколобых политических погонял… Свой самолет Сикорский начал строить незадолго до первой мировой войны. |
