Санджев бросил взгляд на сокровище в ладони Раджа: завиток лепного ярко-розового пластика. Санджеву он напомнил эмбрион недоношенного козленка и штучки для секса, с которыми играли девчонки в их любимых порнушках. Радж мотнул головой, откинув копну смазанных гелем волос, и пристроил завиток себе за ухо. Санджеву показалось, будто что-то ползет по коже Раджа, отыскивая дорогу.

— Я отдал все, что скопил, и купил его. Помнишь, я говорил? Он новый, такого ни у кого больше нет. Вся эта сбруя устарела, а с этим можно делать что угодно, прямо в голове — картинки и слова в голове. — Он с застывшей улыбкой сложил пальцы в мудру танцовщика. — Вот.

— Что?

— Увидишь.

Вести «хаммер» было легко: встроенный ИИ обладал рефлексами, позволявшими находить дорогу в густеющем утреннем потоке машин, так что Санджеву оставалось только гудеть в тройной гудок — занятие, которое доставило ему уйму радости. В глубине души он знал, что должен бояться и раскаиваться, что сбежал из дому ночью, никого не предупредив и не оставив даже записки, должен сказать: «Стой, что это ты затеял, из этого ничего не выйдет, это просто глупо, война закончилась, и нам надо всерьез обдумать, что теперь делать». Но медное солнце вставало над стеклянными башнями и заливало улицы, и мужчин в крахмальных белых рубахах, и женщин в модных сари, спешивших на работу, и Санджев был свободен и вел большую шикарную машину сквозь толпу, и это было здорово, даже если ненадолго.

Он свернул к новому мосту в Рамнагаре, отчаянно гудя большущим неуклюжим грузовикам. Шоферы сигналили в ответ и скверными словами поносили девок-робоваллахов. С трассы А на трассу В, с нее на проселок и просто по сухой земле, взметая пыль широкими колесами «хаммера». Радж дергался на своем сиденье, улыбался сам себе и махал руками, как бабочка крыльями, бормоча что-то под нос и временами выглядывая в окно. Его смазанные гелем волосы заскорузли от пыли.

— Что ты там ищешь? — спросил Санджев.

— Он идет, — ответил Радж, подпрыгивая на подушке сиденья. — Еще немного, и мы сможем делать все, что нам вздумается.

Едва услышав: «Садись за руль», Санджев понял, куда ему ехать. Встроенный навигатор и ИИ вели машину за него, но он и сам знал каждый поворот и развилку. Вот лес Бора, все те же серые стволы без веток, вот гребень между рекой и полями, с которого мужчины их деревни следили за сражением, после которого он влюбился в роботов. Роботы всегда чисты, всегда верны. Это мальчики, управляющие ими, чувствуют обиду, неудачи, разочарование.

Поля были пыльными квадратами, тучи пыли носились между полосами колючих изгородей. Здесь еще целое поколение не прорастет ни травинки. Глиняные стены домов потрескались, школа осталась без крыши, ветер занес пылью храм и цистерны. Пыль, всюду пыль. Кости трещали и рассыпались в прах под колесами. Несколько семей, настолько отчаявшихся, что уже не в силах были добраться даже до Варанаси, заняли их старую деревню. Санджев видел иссохших как скелеты мужчин, усталых женщин, чумазых от пыли детей, ползавших перед хижинами из кирпича и пластика. Яд, глубоко проникший в Ахрауру, прогонит и этих.

Санджев остановил «хаммер» на гребне. Желтый свет солнца, невыносимая жара. Радж вышел и огляделся.

— Что за навозная дыра!

Санджев присел в тени кабины, глядя, как Радж расхаживает взад-вперед, взад-вперед, пиная прах Ахрауры тяжелыми подковами сапог.

«Ты их не остановил, да? — думал Санджев. — Ты не спас нас от разносчиков чумы».

Радж вдруг подпрыгнул и ударил кулаком воздух.