Рекс Стаут. Семейное дело
Ниро Вульф - 72
Глава 1
Когда кто нибудь нажимает кнопку у входной двери старого аристократического особняка, звонок слышен в четырех местах: в кухне, в кабинете, в
цоколе, в комнате Фрица, и наверху, в моей комнате. А вот кто реагирует на звонок – зависит от конкретной ситуации. Если это ночь, стрелки часов
показывают без десяти минут час и меня нет дома, то обычно на звонок не реагирует никто. Бывают, однако, случаи, когда посетитель настойчив, и
трезвон продолжается в течение, скажем, пятнадцати минут. Тогда Фриц выползает из под одеяла, поднимается на первый этаж, открывает дверь на два
дюйма – сколько позволяет цепочка – и объявляет, что до утра нечего и надеяться. Но если я дома, то из под одеяла выползаю я сам, открываю окно,
смотрю вниз и действую по обстоятельствам.
Звонок не часто тревожит нас в столь позднее время, но в эту ночь с понедельника на вторник, в конце октября, он зазвонил. Я был дома, но не в
постели, а в кабинете – только что вернулся в родные пенаты, проводив Лили Роуэн до ее квартиры после театра и легкой закуски в баре «Фламинго».
Я всегда, прежде чем подняться к себе, захожу в кабинет, чтобы узнать, не оставил ли Вулф на моем письменном столе какой нибудь записки для
меня. Этой ночью никаких посланий не было, и я как раз направлялся к сейфу, желая удостовериться, что он, как положено, заперт, когда у входа
позвонили. Я вышел в коридор и через встроенную в дверь стеклянную панель одностороннего видения разглядел на ступеньках крыльца Пьера Дакоса.
Он часто кормит меня – как, впрочем, и многих моих соотечественников – в одном из трех отдельных кабинетов, расположенных на верхнем этаже
ресторана «Рустерман». Мне еще не приходилось видеть его где нибудь в другом месте, тем более на нашем крыльце, да к тому же глубокой ночью.
Отодвинув засов и распахнув дверь, я заметил:
– Я не голоден, но тем не менее – добро пожаловать.
– Мне нужно поговорить с мистером Вулфом, – заявил Пьер, переступая порог.
– В столь поздний час? – удивился я, закрывая дверь. – Только если речь идет о жизни или смерти.
– Именно так оно и есть.
– Но даже в таком случае…
Я внимательно оглядел Пьера, впервые видя его без формы официанта. Мне было известно, что ему пятьдесят два года, однако в просторном драповом
пальто до колен и без шляпы он выглядел старше. Казалось, что его тело как то усохло, лицо съежилось, прибавив множество морщин.
– И чья же это жизнь или смерть? – спросил я.
– Моя.
– Вам придется рассказать поподробнее. Пойдемте, – проговорил я, поворачиваясь и направляясь в кабинет.
Пьер послушно последовал за мной. Здесь я предложил ему снять пальто, но он отказался и поступил, на мой взгляд, благоразумно: в кабинете было
уже довольно прохладно. Как всегда, на ночь, экономя топливо, я перевел рычажок термостата на четыре деления вниз. Пододвинув Пьеру одно из
желтых кожаных кресел, я расположился за своим письменным столом и поинтересовался сутью дела.
– Как вы справедливо сказали, – начал он, всплеснув руками, – речь и правда идет о жизни или смерти. Моей. Один человек хочет меня убить.
– Это было бы прискорбно и совсем некстати. Хорошие официанты нынче редкость, кроме того, умирать вам еще рановато. Кто он и почему собирается
вас убить?
– Вы шутите, а смерть – не шутка.
– Как бы не так. Это жизнь – не шутка… Кто хочет вас убить?
– Расскажу мистеру Вулфу.
|
