Татьяна Гармаш-Роффе. Сердце не обманет, сердце не предастЧастный детектив Алексей Кисанов - 21
Воскресенье. Тунис
Мадам Пуарье тоже хотелось есть, и она прибавила шагу. Какой-то мужчина предложил ей помочь – вроде молодой, насколько видно в не слишком ярком свете фонарей. Хотя тут все молодые по сравнению с ней… – О, вы так добры! – обрадовалась мадам Пуарье. – Я хожу медленно, отстала от группы, и багажисты уже разошлись с чемоданами… – Вы бы попросили позвать! – Да ничего, я и сама могу управиться… Знаете, мне восемьдесят девять лет, я давно путешествую одна, вдовой осталась… Она засеменила к своему бунгало, опираясь на трость, за мужчиной, который помог ей отпереть дверь и вкатил ее нетяжелый чемодан вовнутрь. – Я уже седьмой раз в этот отель приезжаю, и всегда в это время года, в сентябре, на три недели. У меня тут много друзей, мы общаемся, прекрасно проводим время… Ей хотелось поговорить с ним, рассказать о своей жизни, но она знала: молодым неинтересно слушать стариков. – Я могу вам еще чем-нибудь помочь, мадам? – спросил мужчина, которому явно не терпелось уйти. – Что вы, что вы, я и так вам очень благодарна! Идите на ужин, идите. Достав из чемодана нужные вещи, мадам Пуарье быстро переоделась: легкое светлое платье и кожаные сандалии лежали сверху, она их специально так положила, – опыт научил, ведь она и впрямь семь лет ездит в Тунис, и всегда в этот отель! Пригладив седые волосы перед зеркалом, она взяла трость и отправилась в ресторан. Там шумно и светло, и пахнет вкусно… Это был один из самых ее любимых моментов на отдыхе.
Закончив свою трапезу одной из последних, старая женщина отправилась обратно в бунгало. Путь ее лежал мимо бассейна и бара, где уже играла музыка, зазывно кричали аниматоры в микрофоны. Люди пили и танцевали, смеялись. Хорошо-то как! Мадам Пуарье и сама бы посидела с ними, но перелет ее утомил… Старость обидна, даже оскорбительна, – она унижает человека, издевается над ним… Но ничего, ничего, – Оливия Пуарье с ней еще поборется! Она не намерена сдаваться, она еще поживет! Завтра обязательно примет участие во всей программе отеля с этими чудесными, задорными молодыми людьми – аниматорами! Но сегодня разумнее пораньше лечь, отдохнуть. Несмотря на слабое освещение, она прекрасно ориентировалась в переплетении крошечных дорожек, на которые выходили двери многочисленных белых бунгало. Все-таки семь лет сюда ездит, уже как у себя дома. Вот и знакомый поворот, за ним дворик с пальмами, кустами олеандра и гибискуса, по сторонам от него ответвляются дорожки… Ей показалось, что до ее слуха донеслись далекие и дружные аплодисменты. Мадам Пуарье приостановилась, прислушалась с легкой завистью… А, нет, это пальма плещет плотными кожистыми листьями на легком ветру. Мадам Пуарье кивнула ей, как старой знакомой, и двинулась дальше. Сейчас направо, и вуаля – ее бунгало! Мадам Пуарье заблаговременно вытащила карточку-ключ… И чуть не споткнулась обо что-то. Опершись на трость, она наклонилась, не понимая, что это у нее под ногами… Свет тут неяркий, а зрение у нее не особо-то, в ее восемьдесят девя… Разглядев, мадам Пуарье не устояла, осела на дорожку и закричала изо всех сил. Никогда в своей долгой жизни мадам Пуарье не видела ничего более страшного! На плитке из ракушечника, между упавшей тростью и ее левой ногой лежала… рука! Женщина кричала, пока голос ее не сел и сама она не выбилась из сил, но никто ее не слышал. Со стороны бара неслась музыка, микрофоны усиливали голоса аниматоров – где уж тут услышать! – а мадам Пуарье все сидела на теплой дорожке, возле своей страшной находки, не в состоянии подняться и двинуться за помощью. |
