Игорь Ревва. Сила БессмертныхМежгорье - 2
ПРОЛОГ В темнеющем вечернем небе медленно гаснет алое пламя заката. Ночь заглядывает в окно пустого, покинутого людьми дома. Полная тишина царит в доме. Все покрыто внушительным слоем мягкой серой пыли - словно память об ушедших никто не тревожит. Потому что в доме никого. Уже очень и очень давно. Но дом продолжает ждать и надеяться, что хозяева его когда-нибудь вернутся. Дому больше ничего не остается, как только ждать. Ждать и надеяться. И дом покорно ждет. Уже целых три недели. Растянувшиеся на три тысячи лет… Часть первая. ОФИЦЕР … Но хуже всего то, что не все люди, способные быть магами, осознают это своим разумом, они противятся этому душой своей. И хорошо, если рядом с таким человеком окажется настоящий маг, могущий наставить его на путь волшебства и чародейства, открыть ему глаза на этот мир. Если же достойного учителя рядом нет, то жизнь такого человека подобна бесполезному пустоцвету, который мог напоить медом сладким пчел и не сделал этого; мог дать людям спелых плодов и не дал; мог жить и не жил. Пропадает жизнь такого человека, и не обретает он Мудрости и Силы. Впрочем, Мудрейший Синак в Завещании своем указывает и на одно исключение… Из «Книги Первого Ученика» 1 Утренний туман уже успел рассеяться, но в воздухе все еще присутствовала легкая дымка. Словно лес не успел окончательно проснуться и сбросить с себя ленивую дремоту. Небо уже посветлело, однако солнечные лучи пока еще не достигли лесной поляны. Капельки росы на траве и листьях деревьев казались крошечными матовыми шариками и напоминали скорее капли молока, нежели росу. В лесу и на самой поляне было тихо - птицы еще не начали свой утренний концерт. Только редкие пофыркивания лошадей нарушали царившее вокруг безмолвие. Молодой темноволосый мужчина, примерно двадцати - двадцати двух лет, молча, безо всякого выражения на лице, смотрел на бездыханное тело, лежащее на траве в нескольких шагах от него. Глаза лежащего были широко раскрыты, казалось, что он до сих пор еще не перестал удивляться случившемуся. Правая рука его крепко сжимала рукоять шпаги, а в левой ладони зловеще поблескивало лезвие предательского стилета. Но теперь уже лежащему на траве было мало проку от верного и безотказного оружия - по левой стороне его белой рубашки медленно расползалось кровавое пятно. Темноволосый мужчина медленным движением извлек из своего кармана изящный белый платок и осторожно, стараясь не порезаться, вытер окровавленное лезвие шпаги. Лицо его по-прежнему ничего не выражало - ни брезгливости, ни радости победы над противником. Только тень легкого сожаления промелькнула в его глазах. То ли о платке сожалеет, то ли о погибшем. Затем мужчина спрятал шпагу в ножны, небрежно бросил погубленный платок на траву и зачем-то наступил на него носком сапога. «Холодно еще по утрам», - подумал темноволосый, поднимая глаза и окидывая взором поляну. От небольшой группы людей, стоявших в отдалении под деревьями, к нему направлялся высокий худощавый человек в темно-зеленом мундире гвардейского офицера с нашивками лейтенанта - белый парящий орел - на левом рукаве. В руках он держал такой же, как и на нем самом, темно-зеленый камзол. «Холодно», - опять подумал темноволосый. - Надень, Леган. Сегодня прохладно… Темноволосый кивком поблагодарил худощавого и надел поданный камзол. - Все было по правилам, Леган, - сказал худощавый. - Во всяком случае, секунданты придерживаются именно этого мнения… - Он на миг нахмурился. |
