Ларри Нивен. Смерть от экстаза
Сначала, как полагается, было оформлено разрешение на нарушение неприкосновенности жилища. Сотрудник полиции записал подробности и переадресовал вопрос клерку, проследившему, чтобы лента с записью была препровождена соответствующему гражданскому судье. Судья отнесся к запросу очень неохотно, ибо в мире, населенном восемнадцатью миллиардами людей, неприкосновенность жилища ставится очень высоко. Однако в конце концов он не нашел причин для отказа. Второго ноября 2123 года разрешение было дано. Задолженность в квартплате составляла две недели. Если бы управляющий меблированными комнатами «Моника» потребовал выселения, ему было бы в этом отказано. Однако Оуэн Джеймисон не откликался ни на дверные, ни на телефонные звонки. Никто не мог вспомнить, что видел его в последние несколько месяцев. Видимо, управляющий просто хотел удостовериться, что с ним все в порядке. Поэтому ему было разрешено воспользоваться его универсальным ключом в присутствии стоящего рядом полицейского. Так и был найден постоялец номера 1809. А когда заглянули в его бумажник, то позвонили мне. Я сидел за столом в конторе, делая ненужные пометки и мечтая, чтобы скорее наступил обед. Все, что можно было делать на этой стадии по делу Лорана – это накапливать факты и ждать. Оно касалось банды органлеггеров, руководимой, по‑видимому, одним человеком, однако достаточно большой, чтобы сфера ее деятельности охватывала половину западного североамериканского побережья. Мы располагали кое‑какими данными об этой банде – методы деятельности, центры активности, несколько бывших клиентов, даже примерный список участников – однако ничего такого, что бы могло нам дать основание для активных действий. Вот нам и оставалось закладывать все, чем мы располагали, в компьютер, следить за несколькими предполагаемыми сподвижниками главаря банды Лорана и ждать, пока он не сделает ложный шаг. Месяцы ожидания действовали на мой энтузиазм к этому делу расхолаживающе. Зазвонил телефон. Я положил авторучку и произнес: – Джил Гамильтон. На меня смотрели с небольшого смуглого лица добрые черные глаза. – Уголовный инспектор Хулио Ордац из полицейского управления Лос‑Анжелеса. Не состоите ли вы в родстве с Оуэном Джеймисоном? – С Оуэном? Нет, мы не родственники. У него неприятности? – Но вы с ним знакомы? – Конечно же! Он что, на Земле? – Похоже, что так. – Ордац говорил без акцента, наоборот, оттенок иностранного происхождения его речи придавало чересчур правильное произношение. – Нам нужно произвести опознание, мистер Гамильтон. В бумагах мистера Джеймисона вы фигурируете в качестве ближайшего родственника. – Забавно. Я… погодите, погодите… Что, Оуэн мертв? – Кто‑то действительно мертв, мистер Гамильтон. В его бумажнике находилось удостоверение мистера Джеймисона. – Ладно, вот еще что. Оуэн Джеймисон был гражданином Пояса Астероидов. Это может вызвать межпланетные осложнения. И поэтому дело может перейти к нашей конторе. Где его тело? – Мы обнаружили его в квартире, снятой на его настоящее имя. Меблированные комнаты «Моника», южный Лос‑Анжелес, номер 1809. – Хорошо. Ничего не трогайте, я еду туда сейчас же. «Моника апартментс» выглядели почти безликой бетонной глыбой в 80 этажей и у основания представляла собой квадрат со стороной в 300 метров. Внутри вестибюль был отделан в безликом современном стиле. Всюду бросалось в глаза обилие металла и пластика; легкие удобные кресла без подлокотников, огромные пепельницы, яркие, искусно сокрытые источники освещения, низкий потолок и так далее. По замыслу архитектора оно не должно было казаться тесным, но оно казалось, и это сразу наводило на мысль, что так же дело окажется и с жилыми помещениями. |
