Вернор Виндж. Сухой мартини
Догадывалась ли я, что Хорек Фаулер станет известным человеком? Да ни в жисть. Иногда мне думается, что Галактике было бы куда лучше, если б этот гаденыш оказался чуть ближе к месту своего первого эксперимента. Возможно, успешных примеров колонизации у нас насчитывалось бы меньше, но и плохие ребята бы не получили в свое распоряжение гиперновые. В 78-м Хорек служил у меня офицером по науке на «Нельсоне Бонде». Ох и славные были деньки. Телепорт-двигатель всего пару десятилетий как изобрели. Человеческая раса наконец постигла свою восхитительную уникальность: жизнь во Вселенной встречается повсеместно, однако, если не считать Матери-Земли, никого умнее водорослей там не водится. Вы, конечно, в курсе, и вас это совсем не беспокоит; стараниями Хорька переделка планет выглядит элементарным занятием. Но в 78-м там, в туманности Ориона, нам она такой не казалась. Третья планета звезды, проходившей по общим каталогам под номером 34920029, представляла собой мир земного типа, с почти круговой орбитой, расположенный в самой середке умеренной зоны своей системы. Не чаще раза на миллион систем находишь такую куколку. Настоящий рай. Но не без мелких недостатков, куда от них деться. Именно за этим — исправить недостатки — и наняло нас Агентство Продвинутых Проектов. Видите ли, третья планета была на миллиард лет старше Земли, и когда-то здесь вполне могла существовать жизнь. Затем, как обычно везде и случается, океаны либо улетучились в космос, либо впитались в кору, оставив по себе лишь бескрайнее высохшее дно. А вот кометное облако системы никуда не делось. АПП заказало нам восполнить океаны кометной водой и насадить на планете первоначальную форму землеподобной экосистемы. Тут-то и выдвинулся на передний план Хорек Фаулер. Его техники рыскали в местном облаке Оорта, готовя к телепортации пару тысяч комет. А Хорек, вы спросите, где — на окраине, вместе со своими людьми? Хренушки. Он не вылезал из базового лагеря на третьей планете, на склоне горы, что в древности, подобно Мауна-Кеа, вставала из утраченных этим миром океанских вод. Я указала ему на это, и Хорек не замедлил предоставить кучу объяснений. — Но, мадам капитан, я ведь занимаюсь исследованиями океанского дна. — Лейтенант Фаулер, вам следует обращаться ко мне капитан Ли. — Э-э, гм, да, мэм. Хорек словно бы искал чего-то глазами в небе. Я застигла его довольно далеко от лагеря, уже после заката. Звезда ОК34920029 удалена всего на пятьдесят светолет от крайних метелок туманности Ориона. Вид открывался не такой, какого можно было бы ожидать по красочным астрофотографиям с цветастыми фейерверками. Едва различимые глазом вихри и завитки раскинулись на все небо, Меч Ориона занимал добрых пятнадцать градусов, а половину неба мрачным знамением укутало темное молекулярное облако. Хорек жестом обвел небосклон. — Мэм, у нас там всего два спутника слежения, а дно требуется закартировать с сантиметровой точностью. Мы, гм, обязаны увериться, что кометы попадут в точно назначенные места. — Фаулер, но стометровой точности вполне достаточно. Кого колышет, если мы попутно разбомбим с орбиты чью-то недвижимость? — Э, гм, да… — Ага! Он наблюдает за огоньком, медленно пересекающим северную часть небосвода. Яркая искорка была не одним из наших спутников, но кораблем службы контроля качества АПП, «Уинстоном П. Сэндерсом». Хорек в своих мемуарах утверждает, что великая идея посетила его еще до отлета «Нельсона Бонда» с Земли, но это чушь собачья. Для трюка, который он в конечном итоге провернул, топографическая карта высокого разрешения действительно пригодилась, но я-то знаю, что на тот момент он еще до этого не докумекал. Понимаете ли, что бы там Хорек ни наплел в своих мемуарах, а вокруг базового лагеря Фаулер слонялся по куда более простой причине. |
