Джудит Макнот. Триумф нежности
В тускло освещенную гостиную стремительно ворвался взволнованный молодой блондин. – Ну, что они там решили, Рамон? – нетерпеливо спросил он. – А ты как думаешь? – огрызнулся Рамон. – Своя рубашка ближе к телу, дорогой Роджер. – Вот сволочи! – взорвался Роджер. В бессильной ярости он запустил руку в волосы, затем решительно шагнул к бару. – Думают, пока старый черт был с тобой, деньги сыпались сами! – Роджер со злостью плеснул в бокал бурбон. – Что ж, тут они принципиальны, – саркастически заметил Рамон. – Если бы золотой дождь продолжался, они стояли бы за меня горой. Роджер щелкнул выключателем: при виде мебели в стиле Людовика XIV его передернуло. Сейчас она казалась насмешкой. – Если бы ты только рассказал, в каком состоянии был отец перед смертью… Я уверен, банкиры поддержали бы тебя. Нельзя же валить на тебя все его грехи! Отвернувшись от окна, Рамон прислонился плечом к оконной раме, какое-то мгновение смотрел на оставшийся в бокале скотч, затем залпом допил его. – Но я же не помешал ему грешить. – Не помешал! – яростно повторил Роджер. – Да как ты мог все предвидеть?! Этот человек всю жизнь вел себя как Господь Бог, а под конец, кажется, в самом деле себя им вообразил! Глупость за глупостью, пока все не пошло коту под хвост! Ну хорошо, пусть бы ты оказался ясновидящим! Что ты мог сделать? Контрольный пакет акций – у него, а не у тебя. До последнего дня он распоряжался всем в корпорации единолично. У тебя руки были связаны. – Теперь развязаны, ну и что? – Рамон пожал плечами. – Слушай, – в голосе Роджера звучало отчаяние, – я не заводил этот разговор раньше, чтобы не задевать твою гордость, но ты же знаешь, я далеко не беден. Сколько тебе нужно? Если у меня нет таких денег, может быть, я смогу достать. Впервые за это время безжалостно-властное лицо Рамона Гальварры – холодный слепок древнего испанского благородства – смягчилось. Он улыбнулся одними глазами: – Миллионов пятьдесят помогли бы, а лучше – семьдесят пять. – Пятьдесят миллионов? – растерянно повторил Роджер, уставившись на своего старого приятеля по гарвардской студенческой скамье. – Помогли бы… или спасли бы? – Помогли бы, Роджер. Не очень сильно. Резко поставив бокал на мраморный стол, Рамон повернулся и направился в комнату, которую он занимал с того дня, как на прошлой неделе появился в Сент-Луисе. – Рамон, – озабоченно произнес Роджер, – тебе нужно встретиться с Сидом Грином, пока он здесь. Он сможет достать эту сумму, если захочет, и к тому же он тебе обязан. Голова Рамона резко дернулась. Его лицо исказила гримаса. – Если бы Сид хотел помочь, он связался бы со мной. Он знает, где меня искать. Что я в затруднительном положении, он тоже знает. – Ты уверен? До сих пор ты хранил в тайне, что корпорация терпит крах. – Знает, будь спокоен. И вместе с правлением банка не хочет, чтобы мне продлевали выплату ссуды. – Но… – Нет! Если бы Сид хотел помочь, он не бездействовал бы так красноречиво. Просить я не стану. Через десять дней я собираю аудиторов и адвокатов корпорации в Пуэрто-Рико и объявляю о банкротстве. Повернувшись, Рамон стремительно вышел из комнаты, с трудом сдерживая гнев. Когда он вернулся, его густые черные волосы были влажны после душа. На нем были старые потертые джинсы. Роджер молча смотрел, как Рамон закатывает рукава белой рубашки. |
