Александр Мазин. Трон императораМир Ашшура - 2
ЧАСТЬ ПЕРВАЯВЕЛИКОНДАР – СТОЛИЦА КАРНАГРИИ
Глава первая
Мощеная квадратными плитами дорога, огибавшая площадь, называлась Белой, поскольку соединяла Царские ворота и дворец Царя царей, императора Карнагрии. В эти ранние часы дорога в общем‑то отвечала своему названию, благодаря трудам городских метельщиков. Но первые навозные плюхи уже “украсили” ее, а к полудню прохожим придется очень внимательно глядеть под ноги, чтобы не соскребать потом липкое и вонючее с подошв. Час был ранний, но торговля уже началась и мальчишки‑зазывалы вопили во всю мочь отдохнувших за ночь глоток. Но это на рынке. У домиков же, выстроившихся справа от Белой дороги, в это время суток было далеко не так оживленно, как в более темные часы. То, чем здесь торговали, ночью пользовалось большим спросом. И здешние зазывалы к утру притомились. Тем не менее трех воинов в красных доспехах и таких же красных плащах, гордо шествовавших по самой середине улицы, пытались остановить трижды на протяжении всего пятидесяти шагов. Щедрость и любвеобильность лучших солдат Карнагрии, гвардии императора, Алых, равнялась их воинской доблести. Но воины только отшучивались. Они уже избавились от избытка семени и искали других развлечений. И нашли. На деревянной лесенке, ведущей к занавешенным красно‑черной тканью дверям, на корточках, сидел самериец. Трое Алых, как по команде, замедлили шаг и переглянулись. Из‑за плеча чужеземца торчала рукоять меча. Заманчиво! – Эй, брат, – громко сказал один солдат другому. – Что там делает эта узкоглазая обезьяна? – Я думаю, обезьяна какает! – отозвался второй. И испустил соответствующий звук. – А почему она не сняла штаны? – поинтересовался первый. – Потому что это самерийская обезьяна! – подчеркнуто серьезным тоном ответил второй. – У них там ходят голышом. Он привык. – Да нет! – вмешался третий. – Он просто засмотрелся на ту ослицу. Знаешь, у самерийцев слабость к ослицам. Засмотрелся и забыл снять штаны. Трое остановились напротив лесенки. Мишень их шуток, самериец, даже не шелохнулся. Его широкое, с темной, морщинистой кожей, лицо не выражало никаких чувств. Как будто он не понимал карнитского диалекта. Алые, впрочем, отступать не собирались. – А почему он не кланяется нам? – спросил третий. – Почему вонючая самерийская жаба не высказывает нижайшее почтение? – Пожалуй, придется отрезать ему косу, – заявил второй. – Как думаете, братья, сгодится она для метлы моему рабу? – Вряд ли, – ухмыльнулся первый. – Слишком грязная. Несколько мальчишек‑зазывал из домов развлечений уже приплясывали вокруг. Остановилось и несколько покупателей, направлявшихся на рынок. Похоже, будет потеха! – Может, он сдох? – выдвинул предположение первый солдат. – Гляньте, братья, даже не сморгнет! Городской стражник остановился в десяти шагах. Но и не подумал вмешаться. Будь это сокт, фетс или эгерини – может он и вступился бы. Хотя... Защищать чужеземца от любимцев императора? Ищите дурака! – Я знаю, как проверить, сдох он или нет! – заявил второй. Он порылся в поясном кармане и выудил медную монету. – Вот, – показал он друзьям. – Медь! Любимый металл самерийцев! – Почему? – спросил первый. – Потому что лбы у них медные. – Точно? – Клянусь целкой его бабушки. Сейчас услышите! И запустил медяком в лоб самерийцу. Но его ждало разочарование. Чужеземец с необычайной ловкостью перехватил монету и метнул обратно. |
