Наталья Игнатова. Врагов выбирай самМиротворец - 1
ПЕРВАЯ ЗАПОВЕДЬ
Я буду сниться тебе после смерти, Под маской желтого шелка. Я очень тихо сыграю на флейте, И очень недолго. А ты пытайся в какой‑то ответ Интерпретировать звуки. (Я очень тихо играю на флейте. На грани слуха). А на востоке восходит коллапс. Пойдем посмотрим украдкой; Чтоб не увидел случайно кто нас, Несу я флейту в сухих птичьих лапках. Играю музыку с легкой гнильцой, Сбивая дыхание; Под желтой маской упрятав лицо, Под желтой тканью. Не зная нот, подбираю на слух Мелодию вивисекций, На грязном каменном страшном полу Усевшись с флейтой чудесной. Шелк, шелк, лицо мое скрой, Оставив глаз угольки. Коллапс восходит черной звездой, И бездны его глубоки. Я прячу в себе такую же тьму Под маской желтого шелка, Лицо собрав себе самому Из костяных осколков. Я мифологию вновь воссоздам, Маску подставив югу. Слушай, как по антарктическим льдам Пробиралась тайком Кали‑Юга.
День Гнева
То ли архитекторы насмотрелись фантастических фильмов, то ли подобная планировка отвечала их собственным представлениям о том, как должны выглядеть помещения стендов и полигонов для испытания прыжковых двигателей, независимо от этого Мастиф готов был придушить что создателей фильмов, что строителей. Уже четыре с лишним минуты он шел по совершенно одинаковым, бесприютным и мрачным коридорам, отличая один переход от другого лишь по номерам, написанным на стенах светящейся краской. В шлемофоне осторожным шелестом проносились голоса с периферии: – Где он сейчас? – Коридор 12 D, между переходами 8 и 14.. Надо сказать, по поводу нумерации переходов у Мастифа тоже накопилось много тихих незлобивых слов. Однако все слова он оставил на потом. Если это самое «потом» случится когда‑нибудь. А сейчас он молча крался вдоль скучной, выкрашенной в серо‑зеленый цвет стены, прогонял в памяти карту здания и одну за другой обезвреживал засевшие здесь группы Провозвестников. Путь получался коротким, но довольно извилистым. О безопасности же не шло и речи. Кто знает, какая сволочь засела на дороге. Тут ведь за любым поворотом целый взвод бойцов разместить можно. А еще растяжки... Мастиф замер, на полшага не дойдя до очередной. Осторожно перешагнул и отправился дальше. Разминированием займутся специалисты. Опять же потом. И все с тем же условием: если это «потом» наступит. А вообще‑то он был в отпуске...
ПРОБУЖДЕНИЕ
Старик сидел в глубоком кресле и, недовольно хмурясь, в который уже раз перечитывал письмо. Послание доставил сегодня утром донельзя уставший голубь. Птица была накормлена, напоена и сейчас отсыпалась в большой клетке, соседствуя с парой своих собратьев. А старик читал. И ворчал в седые усы: – Сопряженные точки... Идеальное взаимостояние... А я говорю, аберрация... да, и буду настаивать. Третья?.. Да хоть бы и сотая, ведь надо же учитывать периоды... Это вам не математика, это – наука. А мы, как дети, как... как я не знаю... маги. К слову сказать, именно магом старик и был. Но именовать себя предпочитал ученым. Дела мира, из которого пришло письмо, не особенно его интересовали, дела же мира, в коем он обитал, не нуждались ни в чьем вмешательстве. Потому что никто, кроме него, здесь не жил. И вот, пожалуйста, письмо: полоска шелка, исписанная очень мелким, разборчивым почерком: «...рассеянное Солнце сфокусируется в зодиакальной линзе в момент прохождения Псевдоблизнецов в отраженном Сатурне через шлейф Марса...», и длинная цепочка чисел и символов. |
