Сергей Лукьяненко. Временная суета [Неделя неудач]
Продолжение «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких от Сергея Лукьяненко
ПОЧЕМУ Я ЭТО НАПИСАЛ
Если честно — то все мы начинали именно с этого. Продолжали, дописывали (в уме, или на бумаге) свои любимые книги, воскрешали погибших героев и окончательно разбирались со злом. Порой спорили с авторами — очень‑очень тихо. А как же иначе — литература не футбол, на чужом поле не поиграешь. Где‑то в глубинах письменных столов, в компьютерных архивах, просто в уголке сознания, у каждого писателя, наверное, спят вещи, которые не будут изданы. Потому что писались они для себя, как дань уважения авторам, любимым с детства. Нет в этом большой беды для читателей ‑ подражание не может стать лучше оригинала. И всем нам хочется быть не «последователями Стругацких» или «русскими Гаррисонами и Хайнлайнами», а самими собой. Но как здорово, что дана была эта возможность — пройти по НИИЧАВО, увидеть Золотой Шар, побывать в Арканаре! Андрей Чертков, придумавший и осуществивший эту идею, Борис Стругацкий, разрешивший воплотить ее в жизнь, подарили нам удивительное право — говорить за чужих героев. Хотя какие они чужие — Быков, Румата, Рэд Шухарт, Александр Привалов Они давным‑давно с нами, без них мы были бы совсем другими. И всегда хотелось встретиться с ними еще раз. Я выбрал продолжение «Понедельника» даже не потому, что он наиболее любим, есть и другие книги братьев Стругацких, которые дороги мне ничуть не менее. Просто для меня это была наиболее сложная тема. Писать «продолжение» книги, наполненной духом шестидесятых годов, светом и смехом давно ушедших надежд. Рискнуть. Но это — уже совсем другая история. Сергей Лукьяненко, 1998 г.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ.КОЛЕСО ФОРТУНЫ
И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями Н. В. Гоголь
1
Судя по всему, мое житье‑бытье час от часа становилось все нестерпимее Г.Я. К. Гриммельсгаузен, «Симплициссимус»
Было раннее утро конца ноября. Телефон зазвонил в тот самый момент, когда «Алдан» в очередной раз завис. В последнее время, после одушевления, работать с машиной стало совсем трудно. Я со вздохом щелкнул «волшебным рубильником» — выключателем питания, и подошел к телефону. «Алдан» за моей спиной недовольно загудел и выплюнул из считывающего устройства стопку перфокарт. — Не хулигань, на всю ночь обесточу, — пригрозил я. И, прежде чем взять трубку, опасливо покосился на эбонитовую трубку телефона, где тянулся длинный ряд белых пластиковых кнопок. Слава богу, вторая справа была нажата, и это означало, что мой новенький телефон принимает звонки только от начальства — от А‑Януса и У‑Януса, да Саваофа Бааловича. Впрочем, зачем гадать? — Привалов слушает, — поднимая трубку, сказал я. Очень хорошим голосом, серьезным, уверенным, и в то же время усталым. Сотрудника, отвечающего таким голосом, никак нельзя послать на подшефную овощную базу, или потребовать сдачи квартального отчета об экономии электроэнергии, перфокарт и писчей бумаги — Что ты бормочешь, Сашка! — заорали мне в ухо так сильно, что на мгновение я оглох. |
