Элеонора Мандалян. Встреча на Галактоиде
Было темно и тихо, а Карену никак не спалось. Он вертелся в постели. Немножко подумал о своей новой автомодели, пополнившей коллекцию, потом о мультфильме из "Спокойной ночи, малыши", о маме, забывшей сегодня поцеловать его на ночь. От обиды - ритуал вечерних поцелуев выполнялся неукоснительно со дня его рождения - совсем расхотелось спать. Он опустил босые ноги на ковер, выбрался из-под одеяла и тихонько подошел к балконной двери Холм, что начинался прямо за домом, неясно чернел. Черным было и небо, ни звезд, ни луны. А отсветы дворовых фонарей делали все вокруг еще чернее. Он вгляделся в темноту - по-прежнему ни одной летающей тарелки. Вздохнув, вернулся в постель, но не лег, а уселся по-турецки. Выпрямился, развел руки в стороны, локтями вниз, ладошками вверх, как на картинках в маминых книжках. Закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Сначала у него ничего не получалось, мысли скакали, как болотные лягушки. К тому же мешал шум телевизора, доносившийся из столовой. Потом он перестал думать и слышать, тело как-то странно одеревенело и будто лишилось веса... И вдруг ладони ощутили чье-то прикосновение, а голову слегка придавили сверху. Карен испугался и хотел вскочить, но не смог. - Что это? - прошептал он сдавленным голосом. - Не что, а кто, - поправили его сверху. - К... кто... кто... ты? - заикаясь, спросил Карен, не смея пошевелиться. - Я - твой двойник. - Ка... кой еще... двойник? Где ты? - Сижу у тебя на голове в той же позе, что и ты, только головой вниз. Чувствуешь мои руки на своих ладонях? - Ч... чувствую. Ты что, акробат? - Если ты не акробат, значит, и я не акробат, - последовал ответ. - Тогда зачем встал на голову? - Так положено. - Почему? - недоумевал Карен, тщетно пытаясь скинуть с себя говорившего. - Ты смотришь вниз и перед собой. А я - вверх. Там интереснее. И больше видно. - Что-то я не пойму. - А тебе и не положено. Говори, чего надо. Зачем вызывал? - Разве я вызывал? - Конечно. Даже по всем правилам. - Слезай с головы, - потребовал Карен. - Не положено, - отрезал двойник. - Я маму сейчас позову. - Ничего не выйдет. Она меня не увидит. - Это почему? - А я невидимый. - И я тебя не могу увидеть? - Так не видел же до сих пор. - Ты что, всегда у меня на голове сидишь? - Всегда. - Ну, это ты брось! Не верю... Двойник не ответил, и Карен задумался. - А если я тебя очень попрошу, ты мне покажешься? Вместо ответа он ощутил мягкий толчок в ладони, словно кто-то отталкивался от них, и прямо перед ним возник мальчик, сидящий по-турецки с оттопыренными локтями и ладонями, повернутыми вверх. Мальчик сидел на том же уровне, что и Карен, только под ним ничего не было. Иными словами, он висел в воздухе. У него были большущие голубые глаза и кудлатая, как у тибетского терьера, голова. Он ничем не отличался от привычного зеркального отражения Карена, и Карен тотчас признал в нем себя. - А мы и впрямь на одно лицо, - удивился он. - На чем же ты сидишь? - Ни на чем. - Как же тебе удается? - Да мне все равно, где сидеть, я же почти ничего не вешу. - А почему? - Все равно не поймешь, мал еще. - Тогда и ты мал, ты же мой двойник, - вполне резонно заметил Карен, складывая руки на коленях и не без удовольствия отметив, что двойник проделал то же самое. - Так что не очень-то задавайся. - Мы - ровесники, ты прав. Но между нами большая разница. Ты видим, я нет. Ты тяжелый, я легкий. Ты видишь только то, что видишь, а я - много больше... - Стоп-стоп-стоп! Что же ты такое видишь, чего я не вижу? А ну, выкладывай. - Ну... например, я вижу прошлое и будущее. |
