— Я-то откуда знаю? — развёл руками Владимир Семёнович. — Передо мной его высочество явно отчитываться не намерен. Идите, Денис Викторович, да сами разузнайте.

— Пожалуй, я так и сделаю, — сказал и снова одёрнул рубаху хирургической пижамы, которая казалась мне короткой, после чего решительно толкнул дверь и вошёл в палату.

Возле кровати стоял высокий мощный мужик, одетый почти также, как я сейчас. Онсложил руки на груди и смотрел на Дмитрия, не мигая.

— Ваше высочество, вы поступаете неразумно, — проговорил мужик усталым голосом.

Я подошёл поближе и принялся осматривать лежащего на кровати цесаревича. Взгляд сам собой метнулся к монитору. Пульс немного учащён, но это для его состояния это нормально. Сатурация девяносто шесть процентов. Надо же, как быстро раздышался! Молодец! Бесцеремонно откинув тонкое одеяло, я внимательно осмотрел повязку. Она была почти сухой, несмотря на выведенные трубки дренажа. Всё-таки я у него в брюхе копался, и выпот сто процентов должен появиться.

— Когда у меня уберут катетер? — Дмитрий повернул голову в мою сторону, глядя недовольно. — Я сам вполне способен справлять нужду.

— Когда посчитают нужным, — я посмотрел ему в глаза.

— Ты хотел сказать, когда ты посчитаешь нужным? — уточнил цесаревич.

— Нет, я сказал именно то, что хотел, — вздохнув, я сел на стул перед кроватью, чтобы ему было удобнее на меня смотреть. — Это не шутки, в конце концов! Вы, ваше высочество, не можете здесь оставаться.

— Почему не могу? — он нахмурился. — Если не хватает какого-то оборудования и лекарств, то, думаю, Александр Васильевич с радостью их привезёт.

— Дмитрий Александрович, — я вздохнул, глядя на упрямо сжатые губы цесаревича. Всё-таки один недостаток я в нём нашёл: он действительно упрямый, как баран. Или, как это правильно сказать политкорректно, целеустремлённый? — Кроме оборудования, которого действительно не хватает, нам здесь не хватает опытного хирурга и не менее опытного анестезиолога. Последнего так и вовсе с повторным инфарктом увезли. И, давайте начистоту, я не хочу отвечать за вашу жизнь, и особенно я не хочу отвечать за неё перед вашим отцом.

— А я думаю, что Александр Васильевич с не меньшей радостью предоставит нам хирурга, анестезиолога и даже парочку совершенно очаровательных медсестёр, отличающихся высоким профессионализмом. Возможно, он даже сам решит остаться, приобщиться к природе, подышать свежим воздухом и доказать на деле свою квалификацию, — цесаревич попробовал приподняться на локтях, но тут же упал на спину и выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Не вставай, — рявкнул я, вскакивая и кладя руку ему на плечо. Бросив беглый взгляд на Александра Васильевича, понял по его виду, что главный анестезиолог совершенно не хочет доказывать свою профессиональную квалификацию в этой глуши на границе с Мёртвой пустошью, где нас чуть заживо не схарчили. — С ума сошёл? Хочешь похерить мою работу?

— Вот видишь, — простонал Дмитрий. — У меня от этого незначительного движения швы чуть не разошлись, а ты хочешь засунуть меня в машину и куда-то везти? Мог бы на пустошах бросить и не изгаляться, чтобы так избавить мир от моего присутствия.

Я повернулся к главному анестезиологу, который задумчиво смотрел на меня, видимо, оценив неформальность нашего с Дмитрием общения. Ну не буду же я ему рассказывать, что он мой потенциальный зять, в конце концов! Александр Васильевич же правильно расценил мой взгляд и, вздохнув, посмотрел на цесаревича.

— У меня больше нет сил и желания с вами спорить, ваше высочество, — наконец произнёс он. — Я свяжусь с главным лекарем императорского дома, чтобы он отправил сюда бригаду, оборудование и необходимые лекарства…

— Нет, вы направите сюда своих людей с вашим оборудованием и вашими лекарствами, — твёрдо произнёс цесаревич, прямо глядя на него.