— Какой?

— Вот это вопрос. Свидетельница — француженка, правда, хорошо говорит по-английски. Виржини Рожон. Она хорошо его запомнила. Видимо, парень ей понравился — говорит, что симпатичный. Думает, что акцент, возможно, польский, хотя не уверена. Скорее северо- или восточноевропейский, чем итальянский или испанский.

— Может акцент быть исландским?

— Исландский акцент имеет выраженные особенности?

Магнус задумался.

— Да. Вполне выраженные. Попробуйте найти несколько исландцев, пусть они поговорят со свидетельницей. Так вы выясните, знаком ли ей акцент.

— Хорошая мысль. Обратимся в посольство. Или к друзьям Гуннарссона в Лондоне.

— Помимо этого никаких нитей?

— Нет. Времени прошло еще мало, но мы делаем все возможное. Начальство хочет отправить меня в Исландию. Вы не против?

— Нет, конечно, — поспешил заверить ее Магнус. — Будем рады принять вас. Когда прибудете?

— Возможно, завтра. Я сообщу вам, как только возьму билет.

— Очень хорошо. Я встречу вас в аэропорту.

— Я еще ни разу не была в Исландии. У вас холодно, да?

— Снега на земле еще нет, но это шестьдесят шестой градус северной широты. Крем от загара оставьте дома.

— Бальдуру это не понравится, — сказал Арни, когда Магнус положил трубку. — Английский детектив на его территории.

— Я позабочусь об этом, — успокоил коллегу Магнус.

Это могло, конечно, привести к некоторой потере времени, но все-таки хотелось пообщаться с настоящей англичанкой.

— Ну и что теперь? — спросила Вигдис.

Магнус откинулся на спинку стула и задумался. Весьма вероятно, что исландский след действительно существовал, требовалось тем не менее оставаться непредвзятыми, однако работать исходя из того, что такой след есть, чтобы не упустить его, когда он обнаружится.

Нужно было еще переговорить с целым рядом людей, ознакомиться не с одним досье. В данный же момент требовалось ответить на вопрос: что из уже ставшего известным настораживает?

— Арни?

— Да?

— Опиши еще раз обстоятельства смерти Габриэля Орна.

— Я уверен, что здесь нет никакой связи.

— Все-таки расскажи обо всем, о чем знаешь.

— Ладно, — заговорил Арни. — Это произошло в январе, на самом пике демонстраций. Наше управление в полном составе было поднято на ноги. Мы находились там, в оцеплении, даже детективы, работали круглые сутки. Все совершенно измотались.

В общем, дело было так. На берег в Стреймсвике, возле алюминиевого завода, вынесло тело. Голое. Одежду нашли в десяти километрах выше по течению, у городского аэродрома, возле велосипедной дорожки, идущей вдоль берега. Это был Габриэль Орн Бергссон. Оказалось, что, перед тем как пойти купаться, он отправил два сообщения о самоубийстве: одно матери, сразу поднявшей тревогу, другое — бывшей любовнице, Харпе Эйнарсдоттир, но та не делала никаких заявлений до следующего утра.

Я отправился опросить Харпу. Она сказала, что должна была встретиться с Орном в баре, но тот не пришел.

— И ты не поверил ей?

— У Харпы было алиби.