Если Тритч надеялась, что в условиях невесомости обретет над Планшем некоторые преимущества, то надеялась она напрасно. Планш в невесомости чувствовал себя как рыба в воде.

– У вашего мертвеца – поистине уникальные способности, – заявила Тритч, когда Планш появился перед ней, плавно проплыв вдоль изгиба стенки.

– А у членов вашего экипажа – на редкость уникальные понятия об этике, – в тон ей ответил Планш.

Тритч пожала плечами.

– Амбиции – проклятие нашего времени. Гелу Анданча я обнаружила неподалеку от входа в грузовой отсек в плачевном состоянии. Теперь он в изоляторе, поправляется.

Планш кивнул. Лодовик не знал, как зовут злоумышленника. С Планшем он столкнулся, когда выносил потерявшего сознание мужчину из грузового отсека. Планш взял Анданча на руки, а Лодовику велел вернуться в отсек. По всей вероятности, там он сейчас и находился.

– Что они искали?

– Кто‑то им заплатил, – негромко проговорила Тритч. – По всей вероятности, кто‑то из тех, кто противостоит тому, кто нанял вас. Если бы они доставили этим людям Лодовика Трему, они бы оба получили в пятьдесят раз больше того, что получают у меня за год. Это огромные деньги.

– Как вы намерены с ними поступить? – спросил Планш.

– Как я понимаю, они собирались захватить корабль и взять нас в плен, а может быть, и убить. Трин сейчас в моей каюте, она пьет, и не триллианскую водичку, надо заметить. Когда она напьется вдрызг, я готова выбросить ее из грузового люка над Трентором – пусть сгорит прямо над Дворцом. – Веки Тритч едва заметно дрогнули, она скорбно поджала губы. – Она была неплохой первой помощницей. Но у меня есть и другая проблема. Что мне делать с вами?

– Я вас, между прочим, не предавал, – заметил Планш.

– Но вы и не сказали мне правду. Кем бы ни был Лодовик Трема, он не человек. Трин лепечет что‑то про симулакров и роботов. Кто бы ей ни заплатил, ей было велено искать механического человека. Что вам известно о роботах?

– Он – не робот, – покачав головой, улыбнулся Планш. – Теперь никто не делает роботов.

– Ну да, их можно увидеть только в страшных снах, – фыркнула Тритч. – Еще – в библиофильмах класса В. Тиктаки с мутировавшим мозгом, запрограммированные на бессмысленную месть. Но Лодовик Трема – Главный советник Председателя Комитета Общественного Спасения?

– Чушь и чепуха! – отрезал Планш – так, словно разговаривать на эту тему было ниже его достоинства.

– Между прочим, я кое‑что уточнила, Морс, – сказана Тритч. Лицо ее вдруг стало печальным. Может быть, правда, на ее мимике сказывалось отсутствие гравитации. – Вы были правы. Нейтрино в большом количестве смертельно опасны. А от потока нейтрино защититься невозможно.

– Он умирает, – солгал Планш. – Как бы то ни было, его состояние должно быть сохранено в тайне.

Тритч покачала головой.

– Я вам не верю. Но слово сдержу и высажу вас на Мэддер Лоссе. – Она ненадолго задумалась. – Пожалуй, мне стоит высадить там же Трин и Анданча, вот и разберетесь между собой. А теперь идите, потолкуйте по душам с вашим мертвым министром.

Она развернулась и направилась к выходу.

– А в мою каюту мне вернуться нельзя? – осведомился Планш.

– Я пришлю еду и одеяло в грузовой отсек. Если я позволю расхаживать по кораблю человеку, который общается с покойниками, у меня на судне запросто может вспыхнуть бунт. На Мэддер Лосе мы прибудем через полтора дня.

Как только Тритч исчезла за дверью, Планш зябко поежился. Ему тоже не улыбалось общение с Лодовиком Тремой.