— Рик Холман, — ответил я. — Меня направила сюда Сара Джордан.

— Тогда о'кей, — снова прошептал кто-то. — Ральф дожидался свою сестру, но он подумал, что вместе с ней можете приехать и вы.

— Сара вроде бы сачконула, — пояснил я.

— Пожалуйста, входите.

Глаз мгновенно пропал из щели. Я широко распахнул дверь и вошел в небольшую прихожую. Там никого не оказалось, чтобы поприветствовать меня. Поэтому я прошел дальше к открытой двери в гостиную. Она освещалась только настольной лампой, но этого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть женщину, стоявшую посередине комнаты.

Все, что кто-либо говорил о ней, бледнело перед увиденным. От ее красоты захватывало дух. Даже Фанк и Вегналл не нашли бы правильных слов, чтобы описать ее. На ее плечи ниспадали светлые волосы, создавая вокруг ее головы как бы шелковый шлем. Ее большие, широко расставленные глаза излучали голубизну, придавая ей выражение ранимой невинности, что немедленно порождало в вас желание защитить ее. Маленький носик был слегка вздернут, что несколько портило абсолютное совершенство ее лица и превращало ее в безгранично желанное существо, а не в недосягаемую богиню. Маленький и мягкий ротик, верхняя губка чуть-чуть крупнее нижней. На ней был туго обтягивающий свитер и подогнанные по фигуре брюки, которые оттеняли ее выступавшие высоко расположенные груди, невероятно узкую талию и округлые бедра. Ее длинные, постепенно сужающиеся ноги заставили бы позеленеть от зависти саму Шехерезаду.

— А где Ральф? — спросил я.

— Он сказал, что ему надо на время отлучиться. Но он вернется, — нервно ответила она. — Думаю, он отошел ненадолго. Вы можете подождать его?

— Почему бы и не подождать? — отозвался я. Неожиданно ее всю передернуло, но она заставила себя улыбнуться:

— Почему вы не заходите в комнату, мистер Холман? — Она сделала конвульсивное глотательное движение. — Я хочу сказать, что не кусаюсь и вообще не опасна.

— Вы нервничаете, — покровительственно заметил я. — Но у вас больше нет причин нервничать. Уверен, что мы прекрасно все устроим.

— Я просто не могу не нервничать, когда вы стоите там в дверях, осматривая меня так, будто я ваша первая награда, которую вы только что завоевали на местном карнавале! — Ее улыбка несколько потускнела. — Пожалуйста, входите, не то я просто рассыплюсь на части.

— С удовольствием, — сдержанно произнес я. — Но я никогда раньше не встречал такой красавицы, и мне нужно какое-то время, чтобы освоиться.

— Приятно слышать, — задумчиво молвила она. Итак, я вошел в комнату. Настольная лампа, моргнув, погасла, потом загорелась опять. Во время этого непродолжительного затемнения Глория Клюн успела сделать против меня выпад. Теперь мне казалось, что она стоит на голове и продолжает улыбаться.

— Приятно слышать, — повторяла она. — Приятно слышать, приятно, приятно… приятно… приятно… — Потом она с подлинной ловкостью пропала, так же, как и ее голос…

Боль в моей голове определенно обескураживала. Мне не хотелось открывать глаза, потому что их начнет резать от света. А если света не окажется, то, стало быть, меня уже нет в живых, а это перепугает меня до смерти. Поэтому я просто лежал там — не важно где — и предавался мрачным мыслям в ритм с пульсирующей в голове болью. Это было предложение: ну, давайте же, входите, и я покорно вошел. Она отчаянно хотела завлечь меня внутрь помещения, потому что кто-то еще стоял за открытой дверью, готовый садануть меня по башке. Поэтому где же твое шестое чувство, Холман? — с горечью спрашивал я себя и получил очередной ответ.