|
- А как же он? - внезапно спросила Анжелика. - Человек, которого я люблю? Ты мне ничего не рассказала про него. - Я его совсем не знаю, - ответила колдунья и, улыбнувшись, отвернулась. - Но ты могла бы догадаться, ведь в нем столько силы и энергии. - Вряд ли это возможно. Вокруг него так много неясных мне предметов. Она задумалась, глядя на город, в ее выражении лица была какая-то отстраненность, она улыбалась. "Ты счастливая женщина", - прошептала она. Потом на ее лицо набежала тень, и она через силу произнесла: - Не нужно ему ездить в Прагу! - В Прагу! - повторила ошеломленная Анжелика. - Да, Прага!.. Город... Неужели ты такая невежда? Затем, чтобы рассеять бесполезную тревогу, зародившуюся в душе Анжелики, она погладила ее по щеке, успокаивая и прогоняя набежавшие опасения. - Малышка, ничего не бойся!.. Это еще так далеко. И возможно, что это никогда не произойдет... Но ты знай, ты всегда будешь самой сильной. Это написано на твоем лбу. А теперь иди, Прекрасная Анжелика!.. В Квебеке Анжелику постигло разочарование, она узнала, что граф де Пейрак уехал в Силлери. Ефрозина Дельпеш, следившая за г-жой де Кастель-Моржа, когда она ворвалась в замок Монтиньи в состоянии, близком к истерии, а затем вышла оттуда с раной на виске, была должным образом наказана за свою постыдную слежку: она отморозила себе нос. Бегая за советами к соседям, врачу и сестрам милосердия, которые лишь качали головой, она наконец решилась отправиться к г-же де Пейрак; по слухам, у нее были "чудесные средства". Анжелика только что вернулась из поездки на остров Орлеан, где она встречалась с колдуньей, факт этот лишь укреплял надежду Ефрозины получить лекарство от беспокоящих ее болей. Нос ее распух, а по цветовой гамме представлял собой смесь голубого, красного, желтого, зеленого и фиолетового цветов. Подобная палитра была достойна кисти брата Луки. Размышления о долгом визите г-жи де Кастель-Моржа к графу де Пейраку и о счастливом лице посетительницы, покинувшей замок, навели Ефрозину на ряд суждений, которые она хранила при себе и которые мешали ей встретиться лицом к лицу с г-жой де Пейрак. Она никогда бы не согласилась на эту встречу, если бы не страх лишиться столь важной детали, которую все человечество носит на лице. - Как вы умудрились не заметить, что обморозились, вы, канадка? - удивилась Анжелика. - День был солнечный, и мне показалось, что мороз не такой сильный. И мне пришлось долгое время стоять неподвижно. "Должно быть, она следила за кем-нибудь из соседей и, чтобы удовлетворить свое любопытство, подставила свой нос под холодный ветер", - подумала Анжелика, обладавшая хорошей интуицией и знавшая женскую натуру. Из-под пластыря, который Анжелика положила ей на лицо, кумушка разглядывала ее, но не обнаружила ничего, кроме спокойной уверенности в себе. Черты ее лица были оживленны в безмятежны, в чем и заключалось их обаяние. Гримасы редко искажали его: гнев или радость читались в выражении ее глаз, то пылающих, то нежных. Однако Ефрозина отметила слегка нахмуренные брови, контрастирующие с ее обычным открытым и доброжелательным выражением лица. - Ефрозина, дорогая моя, - сказала Анжелика, - вы обо всем осведомлены лучше, чем любая газета, не могли бы вы мне рассказать, что это за история с Сабиной де Кастель-Моржа и моим мужем? Лицо Ефрозины Дельпеш могло бы побледнеть или покраснеть при этих словах, но оно и так было достаточно расписано. |
