«Игнис… Игнис… Игнис…»

Он лежал лицом вниз на отполированном янтарном полу. Колдун приподнял голову. Его кожа и череп пылали изнутри и снаружи. Дыхание вырывалось изо рта белой дымкой.

Поле зрения заполнила нога с широко отстоящими металлическими пальцами и голенью из окаймленной черным оранжевой брони. Над головой что-то защелкало со звуком электроники и вращающихся шестеренок.

«Жертвенник», — подумал Игнис, удивившись охватившему его облегчению.

— Я… жив, — произнес он.

Янтарный пол вздрогнул, когда Жертвенник отступил назад.

+Не благодаря тебе+, — прозвучало послание Гауматы.

Игнис поднялся на ноги. Доспехи протестующе зашипели, и интерфейсные разъемы на его позвоночнике ужалили нервные окончания пронзительной болью. Он взглянул на Гаумату. Броня пироманта была цвета синевы глубокой воды, окаймленная широкими золотыми завитками. Он был без шлема, но над его широким лицом вздымался гребень из серебра и бронзы, похожий на нимб из замерзшего пламени. Гребень соединялся с черепом тонкими серебряными проводами, и Игнис заметил, как на них потрескивают искры. Неизменно плохой знак.

+Я мнил тебя существом точности, Игнис, не склонным к отвлечениям+, — уставился на него Гаумата черными точками зрачков в кроваво-красной радужке.

+Я непривычен к этому, — просто послал он. — Прими благодарность за предотвращение того, что могло случиться+.

+Боги, какая же ты хладнокровная рептилия, Игнис! — прорычал Гаумата, качая тяжелой головой. — Знаешь, иногда я жалею, что нас лишили страха. Немного боязни было бы нелишним, но в твоем случае любая эмоция пошла бы тебе лишь во благо+.

Игнис моргнул. Другие когда-то говорили нечто схожее. Тогда он их не понимал. Не понимал и теперь.

+Я совершил ошибку в концентрации и суждении. Этого больше не повторится+.

Гаумата фыркнул, облокотился на поручень платформы и бросил взгляд на необъятную пещеру под ними. Это была крупнейшая палуба сборов на корабле, и хотя Игнис мог разглядеть ее дальние стены, обычный человек увидел бы только размытое пятно.

Под платформой стояли ряды неподвижных фигур, каждая из них — статуя из сапфиров и золота, каждая крепко прижимала болтер к груди, каждая смотрела в пространство холодными светящимися глазами. Никогда прежде он не видел их так много в одном месте. Это был… «легион» — не совсем верное слово. «Легион» когда-то означало нечто другое, нечто, теперь разбитое и окрашенное кровью. Игнис кивнул себе: не совсем то слово, но оно подойдет.

Гаумата сверкающими глазами разглядывал палубу. Он снова покачал головой, прикусил губу и скривил рот, словно прорычав что-то кому-то в ответ. Игнис ждал. Он не пытался понять эмоций пироманта. Они, как всегда, казались чрезмерно человеческими — это доставляло дискомфорт. Игнис позволил тишине углубиться.

Наконец Гаумата выпрямился.

+Не теряй концентрацию, когда имеешь дело с рубрикантами. Это тебе не просто процесс. — Гаумата снова покачал головой, и пальцы на его правой руке сжались, когда по ним прокатилось красное пламя. — Рубриканты отвечают не потому, что ты зовешь их. Понимаешь? Они отвечают потому, что их имя — это нить, притягивающая то, что от них осталось, чуточку ближе к свету. Натяни слишком сильно, и они подойдут слишком близко. Они вспоминают слишком многое и…+

+Становятся злыми+.

+Становятся опасными. Потенциально+.

+Ты веришь в это? Что внутри доспехов осталось что-то, способное помнить, что-то, способное чувствовать?+

+А ты разве нет?+

Игнис посмотрел на неподвижные ряды воинов Рубрики.