– Бернадетт и ее сын Натан собирались поехать в том направлении и предложили мне к ним присоединиться.

– А ты зачем туда поехал?

– Натан выбирает университет, в котором будет учиться. А я… ну, я подумал, что смена обстановки..

Люси прикрыла глаза. Отец даже чай не станет пить с ней, если это не было заранее запланировано, а тут вдруг отправляется куда то с этой рыжей соседкой… Целый год он не выходил из дому. Люси чувствовала – что то не ладно с этой поездкой, что то он от нее скрывает.

– Странно – сорваться в такую даль ни с того ни с сего.

– Решил развеяться.

Вообще то Люси переживала, что отец живет один. В газетах постоянно писали о доверчивых пенсионерах, ставших жертвами всяких мошенников. И теперь она даже не знала, что думать. Почему он согласился ехать с Бернадетт в Бат, в то время как ей самой не удавалось уговорить его выбраться в магазин, чтобы купить цветочные горшки? Люси старалась не выдать голосом тревоги.

– Когда ты возвращаешься?

– В котором часу мы вернемся, я не знаю. Я сейчас в пансионе, а в Грейсток поеду завтра. Мне сейчас надо идти, дорогая. Позвоню тебе, когда вернусь домой, ладно?

– Папа… – Телефон замолчал. Люси уставилась на экран.

Она собралась перезвонить, но задумалась о других странностях отца. Эта его маниакальная приверженность заведенному порядку. И еще он всегда носит эту ужасную коричневую безрукавку. И не звонит ей неделями. И разговаривает с папоротником.

До того как умерла мама, Люси никогда не думала о родителях как о стариках. А сейчас пришлось. Если отец не может больше жить один, придется, очевидно, нанимать кого то. Сколько еще времени ему отпущено прожить в здравом уме?

У Люси во рту пересохло при мысли, что ей придется помогать отцу взбираться на второй этаж, кормить его с ложечки и водить в туалет. Вместо ребенка она будет заботиться об отце.

Постояв немного, Люси на ватных ногах пошла к калитке. Мало ей было всех остальных неприятностей, так теперь к ним добавилась надвигающаяся папина деменция.

Пансион

С первого этажа, где подавали завтрак, доносились соблазнительные запахи. Дома они с Мириам по утрам ели только овсянку. Если поджаривали тосты, то только с маргарином «Флора», ни в коем случае не со сливочным маслом «Анкор» или «Лурпак». Мириам считала, что Артур должен следить за уровнем холестерина, хотя врач, посмотрев анализы, сказал, что он низкий. По утрам Артур привык вдыхать запах свежих простыней, а не ароматы полноценного английского завтрака. Было ощущение праздника. Но Артур испытывал чувство вины из за того, что Мириам не было рядом.

Несмотря на то что он спал в машине по пути в пансион, за всю ночь Артур ни разу не проснулся. Только утром его разбудили своими криками чайки.

После телефонного разговора с Люси вчера вечером Артур чувствовал себя усталым. Он постучался к Бернадетт и спросил, не обидится ли она, если он не пойдет с ней и Натаном ужинать. Он хочет пораньше лечь спать, а увидятся они уже завтра утром. Бернадетт кивнула, но посмотрела на Артура чрезвычайно укоризненно.

Артур принял душ, побрился, оделся и отправился на завтрак. Там все было очень симпатично – на столах лежали желтые виниловые скатерти и стояли искусственные нарциссы из шелка, а по стенам были развешаны открытки с морскими видами в рамочках. Бернадетт и Натан уже сидели у окна за столом на четверых.

– Доброе утро, – сказал Артур.

– Доброе, – выдавил из себя Натан, ковыряя ножом цветы.

– Доброе утро, Артур, – произнесла Бернадетт, кладя ладонь на руку сына. – Как спали?

– Как убитый. А вы?

– Не очень. Проснулась часа в три, в голове начали крутиться всякие мысли, и уже не смогла заснуть.