|
Жиль бросил на меня вопросительный взгляд. В какой то момент, когда я медленно пошел за шевалье, у меня возникла мысль о вооруженном сопротивлении. Но я понял тщетность такого шага и пожал плечами в ответ на взгляд моего слуги. Мне хотелось поговорить с виконтом до его отъезда, но я был глубоко огорчен и унижен своим поражением. Мне было не до этого, я и не подумал о том, какие мысли могли возникнуть у него в голове. Теперь я сожалел о том, что бросился в Лаведан, не поговорив с королем, как мне советовал Кастельру. Я тешил себя тщеславными мечтами, как я красиво уничтожу Сент Эсташа. Мне хотелось выглядеть героем в глазах мадемуазель. Я надеялся, что она будет благодарна мне за спасение своего отца и восхищена тем, как я сделал это, и в награду она выслушает меня, а я буду молить ее о прощении. Я был уверен, что, если мне представится такая возможность, мне удастся одержать победу. Теперь мои мечты рухнули, моей гордости был нанесен страшный удар, и я был уничтожен и унижен. Мне. оставалось только уползти прочь с поджатым хвостом, как побитая собака: мой великолепный эскорт теперь выглядел как насмешка над моей полной беспомощностью. Когда я подошел к карете, виконтесса внезапно сбежала вниз по лестнице и подошла ко мне с приветливой улыбкой. – Господин де Барделис, – сказала она, – мы крайне признательны вам за вмешательство в дело этого мятежника, моего мужа. – Мадам, – прошептал я, – если вы не хотите окончательно уничтожить его, умоляю вас, будьте осторожны. С вашего позволения, мои люди немного подкрепятся, и мы вновь вернемся в Тулузу. Я могу только надеяться, что мой разговор с королем принесет результаты. Хотя я говорил приглушенным голосом, Сент Эсташ, который стоял нс далеко от нас, услышал меня, я видел это по выражению его лица. – Оставайтесь здесь, сударь, – ответила она с некоторым возбуждением, – и отправляйтесь за нами только после того, как вы отдохнете. – Отправляться за вами? – спросил я. – Вы что же, едете вместе с господином де Лаведаном? – Нет, Анна, – донесся из кареты учтивый голос виконта. – Это излишне утомит тебя. Тебе лучше оставаться здесь до моего возвращения. Я уверен, бедного виконта гораздо больше волновало то, как она утомит его, чем то, как путешествие утомит ее. Но виконтесса не терпела возражений. Шевалье усмехнулся, когда виконт сказал о своем возвращении. Мадам заметила эту усмешку и с яростью набросилась на него, как взбешенная амазонка. – Ты уверен, что он не вернется, ты – Иуда! – зарычала она. На ее худое, смуглое лицо было страшно смотреть. – Но он вернется – обязательно вернется! И тогда, берегись, господин судебный исполнитель, потому что, клянусь честью, ты на своей собственной шкуре испытаешь, что такое адские муки! Шевалье снисходительно улыбнулся. – Женский язык, – сказал он, – не может ранить. – А что ты скажешь насчет женской руки? – поинтересовалась эта воинственная матрона. – Ты – вонючий, мускусный палач, я… – Анна, любовь моя, – взмолился виконт, – умоляю, держи себя в руках. – Неужели я должна смиренно выслушивать оскорбления этого незаконнорожденного вассала? Неужели я… – Вспомните лучше о том, что обращаться к этому человеку ниже вашего достоинства. Мы стараемся избегать ядовитых пресмыкающихся, но мы не виним их за их ядовитость. Бог создал их такими. Сент Эсташ покраснел до самых корней волос и, поспешно повернувшись к кучеру, приказал ему трогаться. Он уже собирался закрыть дверь, но тут подскочила виконтесса. |
