— Я буду работать. У Ацера.

— A-а… Ну–ну. У Ацера — хорошо. Там надёжно. Ему всё равно, сохранится ли рейх или сюда пожалует русский Иван. Ацер непотопляем. Держись за него, только… не выходи замуж.

Кейда промолчала. А он минуту спустя продолжал:

— Ацер — не человек, он — дьявол. Служить у него — служи, но большего не позволяй.

Вильгельм смотрел на неё пристально, с затаённой печалью.

— Ты красивая. К тебе будут липнуть. И Ацер — тоже. Но ты знай: у него есть гарем из русских девушек. Я бы не хотел, чтобы Моя сестра…

— Вильгельм! — сказала Кейда твёрдо, — Брат мой! Вы скоро вернётесь и будете меня защищать.

Барон встрепенулся, поднялся, коснулся рукой плеча Кейды,

— Ты веришь?.. Спасибо. Поцелуй меня на прощание.

Кейда обняла его и поцеловала: по–русски, по–матерински. Потом выпрямилась, откинула назад голову:

— В моих жилах течет кровь Функов, — я горжусь этим!

Вильгельм отступил от неё и с изумлением, и даже с некоторым чувством страха посмотрел в её прекрасные глаза. Они были широко раскрыты и с какой–то дикой энергией смотрели в угол комнаты, где было пусто и копошился мрак, Кейда пугала Виля, но и в состоянии фанатического аффекта её лик не терял детского простодушия.

Две мысли электрической искрой пронеслись в сознании Виля: первая — жаль, что нужно немедленно улетать на фронт, и вторая: не разрешает ли их церковь браки двоюродных?

Кейда на глазах приходила в себя, черты её лица потеплели, смягчились и на губах, как луч зари вспыхнула улыбка.

— Когда вы улетаете?

— Машина ждёт меня у ворот. Я распоряжусь, чтобы тебе дали лошадь для прогулок и организовали охоту и рыбную ловлю.

Он снова подошёл к ней, взял её за руки, проговорил:

— Только без Ацера, Ладно?

— Ацер? Вам приходит в голову странная фантазия.

Кейда по–детски надула губки.

— Умница! Ацер — полуеврей. Если фюрер узнает… О–о–о…

Кейда испуганно распахнула глаза. Виль опять взял её за руки.

— Кейда, — сказал он строго, — это наша фамильная тайна. Я улетаю на фронт и, может, не вернусь оттуда. Ты останешься наследницей Функов и должна знать нашего врага.

— Ацер — враг?

— Если хочешь, — да. Он давно тянет свои щупальца к Рут–замку. И хотел бы, чтобы ни тебя, ни меня на свете не было.

Кейда проникалась все большим доверием к Вилю, и в глазах её теперь уже не метались искры безотчётного страха.

Она проводила Виля до машины, обняла его и тихо–тихо, так, чтобы никто не слышал, сказала:

— Храни вас Бог, И помните: ваша сестрёнка сумеет оберечь родовое гнездо Функов.

Они поцеловались, и чуть не расплакались: его родственные чувства возникли внезапно и были по–юношески пылкими и чистосердечными. Молодой офицер не сомневался, что Кейда — его сестра, самый близкий человек из рода Функов, а Кейда, хотя и не забыла своего истинного лица и того, что Вильгельм Функ немец, в минуты трогательных признаний Виля поддалась чувству благодарности и тому естественному влечению друг к другу, которое безотчетно возникает у молодых людей во время их общения.

Едва автомобиль с Вильгельмом выехал за ворота замка, как перед Кейдой выросла тучная, бочкообразная фигура с рыжей бородой и усами.

— Я главноуправляющий имением Функов Эрнст Райфранк.

Толстяк наклонил голову.

— А разве есть ещё и другие управляющие — не главные? — спросила Кейда.