Единственным выходом была Элизабет. Кроме того, только Элизабет могла разобрать ее каракули.

В конечном счете на бумаге оказалось следующее:

«Дорогая Лиз!

К тому времени, как ты прочитаешь эти строки, я буду уже очень далеко. Мне очень жаль, если мой отъезд причинит тебе сильную боль, но так, в конце концов, будет лучше для всех нас! Существует много причин, по которым я уезжаю. И в этом нет твоей вины. Ты не можешь мне уже ничем помочь. Ты, Лиз, очень хорошая. Просто для всех вас вообще будет лучше забыть про то, что я когда-то существовала на свете. Я доставляла всем вам одни лишь неприятности. Я не хочу сказать, что забуду о вас. Я буду постоянно думать о вас, начиная с той минуты, когда сяду в автобус, который отвезет меня в мой новый дом.

Я люблю тебя, Лиз! И я надеюсь, что ты передашь папе и маме, что я их тоже очень люблю, и Стива, хотя я знаю, как он меня ненавидит. Когда-нибудь я вернусь, я обещаю тебе, но это будет не скоро. Пожалуйста, не пытайтесь отыскать меня! Я так решила. Простите меня за все неприятности, которые я когда-либо вам причинила.

Все еще любящая тебя твоя сестра Джессика».

Джессика отложила ручку и вытерла навернувшиеся на глаза слезы. Она перечитала письмо, и вдруг ее осенила мысль. Джес снова взяла ручку и дописала:

«P.S. Оставляю тебе мои новые джинсы. Мне кажется, что они меня немного полнят».

Джессика аккуратно сложила свое послание и запечатала его в конверт, который в комплекте прилагался к этой бумаге. Она разглаживала его до тех пор, пока он не стал просто идеально гладким.

Вдруг раздался стук в дверь, и в комнату влетела Элизабет. Джессика быстро спрятала конверт в книгу.

– Джес, помоги мне, пожалуйста! – в отчаянии произнесла Лиз. – Я опаздываю, и мне позарез нужен твой зеленый шарфик!

Джессика взглянула на сестру. Элизабет была одета как преуспевающий репортер – великолепно сшитый горчичного цвета костюм сидел на ней просто потрясающе!

Джессика достала с полки шарфик и подошла к надежде американской журналистики. Обмотав шарфик вокруг шеи Элизабет, она отошла, чтобы взглянуть на сестру.

– Как я выгляжу? – улыбаясь, спросила Элизабет.

Джессика с трудом сдерживала слезы. Она подошла к сестре и обняла ее так, что та чуть не задохнулась.

– Замечательно! Просто замечательно! – пробормотала Джессика.

– Эй! – Лиз отодвинулась и заметила, что Джес плачет. – Я знала, что хорошо сегодня выгляжу, но никак не могла предположить, что это доведет тебя до слез! Что случилось?

– Ничего! – Джессика вытерла слезы тыльной стороной ладони и повернулась так, чтобы сестра не видела ее лица.

Она притворилась, что занята наведением порядка в шкафу, что само по себе уже было абсурдным.

– Я просто очень глупая... Я так горжусь тобой, Элизабет, правда!

Элизабет помолчала мгновение. Она прекрасно знала, что Джессика заговаривает ей зубы. Лиз очень хорошо изучила свою сестру, для того чтобы не поддаваться на подобные уловки.

– Говори, что произошло?!

Джессика повернулась лицом к сестре и занялась своим любимым в последние дни делом – принялась изображать высшую степень счастья и радости.

– Ничего, правда! Все в полном порядке! Просто я чувствую, что... я не знаю... Мне кажется, сегодня у тебя будет забавный денек...

– Да, ты действительно выглядишь забавно!

– Огромное спасибо за комплимент! Снизу раздался голос Неда Уэйкфилда:

– Эй ты, Хемингуэй, поторапливайся!

– Мне пора идти.