– Скажите мне, мистер О'Доннел, вы сопровождаете меня, потому что боитесь, что у меня здесь спрятано еще оружие?

– Я не боюсь, – сказал Джон. – И не обращайте внимания на Херити. Он живет своими подозрениями.

– Он солдат, этот человек, – сказал Гэннон. – «Прово», если я не ошибаюсь. (Прово – название боевиков Ирландской Республиканской Армии). Я знаю этот тип людей.

Джон внезапно почувствовал пустоту в желудке. Херити… один из членов ИРА. В словах Гэннона был отзвук правды. Херити был одним из тех террористов, которые делали бомбы и убивали невинных людей, таких как Кевин, и Мейрид, и Мэри О'Нейл.

– Я открою сердце мое и буду молиться так, как никогда раньше, чтобы вы добрались благополучно до Киллалы и нашли там лекарство от чумы, – сказал Гэннон.

Проснувшись утром наверху, в холодной комнате, Джон подошел к окну и посмотрел вниз на каменную изгородь вокруг могил, которые выглядывали из-за угла дома.

Предыдущей ночью каменная ограда казалась призрачным фортом в желтом свете фонаря Гэннона, тишина над ней давила тяжелым грузом. Мимо пролетела сова, но Гэннон даже не взглянул наверх, молча читая молитву.

Когда они вернулись в дом, за столом оставался один Херити. Он сидел, потягивая самогон из полупустого стакана. Джону пришло тогда в голову, что Херити является одним из тех ирландских феноменов, которые могут поглотить губительное количество алкоголя с минимальными последствиями. Знать это было полезно. Джон понял, что после того, что о нем сказал Гэннон, он видит Херити в новом свете – «прово», в этом нет сомнения.

– Вот уж рад я, что вы вернулись благополучно из призрачной ночи, – сказал Херити. – Там рыщут дикие звери, знаете ли.

– Несколько одичавших свиней, – сказал Гэннон.

– Я говорил о двуногой разновидности, – сказал Херити. Он опустошил свой стакан. Поднимаясь на ноги деланно медленно, Херити сказал: – В кровать, в кровать, сном мертвых вам спать. А завтра рассвет, за вечерний привет и свинцовую пульку встречать. – Он похлопал по автомату на груди.

Стоя на рассвете у окна, Джон услышал, как кто-то идет через нижнюю лужайку и останавливается у могил. Прошло некоторое время, прежде чем Джон узнал Херити по автомату, который стало видно, когда он обошел каменные стены и взглянул на дом. На Херити было надето зеленое пончо.

«Еще одна вещь из его рюкзака», – подумал Джон.

Он торопливо оделся, слыша, как внизу двигаются люди, и чувствуя запах топленого жира на сковородке. Аромат цветочного чая мешался с дымком жареной свинины.

Завтрак прошел в молчании – вареные яйца и хлеб на соде. Мерфи появился с ясными глазами, не показывая никаких последствий ночного пьянства. При виде еды, которую Гэннон поставил перед ним, он восторженно прикрыл глаза.

После завтрака они последовали за отцом Майклом вниз, к могилам, для обещанного благословения. Воздух все еще был холодным и туманным, серый свет пробивался сквозь тяжелую пелену облаков. Джон замыкал шествие, шагая сразу за неразговаривающим мальчиком, сжимающим голубой капюшон на подбородке.

Джон обнаружил, что ему интересна реакция мальчика на этот ритуал. Здесь похоронены женщины. Присутствовал ли мальчик на похоронах своей матери? Мысль об этом не вызывала у Джона никаких эмоций. Когда прошлой ночью он почувствовал, что О'Нейл сдает позиции, в нем появилась холодность. О'Нейл нанес удар тем, кто сделал ему зло, он нанес его через своих преемников.

«Через меня», – думал Джон.

Представлял ли себе О'Нейл сцену, подобную этой?

Память не сохранила ничего, никакой внутренней записи, которую бы можно было просмотреть заново. «Холоден был я, когда совершал это.