Он заперся и приказал никого к себе не пускать и на телефонные звонки не отвечать. Нет… Уехал… Не известно… Ему хотелось выть, хотелось колотиться головой о стенку. О подонки, негодяи… Мир благоволит богатым, мир благоволит счастливцам. А таким, как он, которые карабкаются с самого дна, с самого болота, полного пахучей липкой грязи, вечно дают по башке.

Он уже забыл, что в банке у него было почти четверть миллиона НД, что семья уже давно жила в ОП, в маленьком, но уютном домике, что ему не грозит безработица. Но он не любил проигрывать, не любил отступать.

Ему хотелось выть и биться головой о стенку, но он сидел в кресле, закрыв глаза, и думал. Наверное, он не думал так напряженно никогда в жизни. Должно же быть какое-нибудь слабое место и у этого проклятого Брокера! Нет человека без слабого места. Одни только умеют прятать свои слабые места так, что о них и не догадаешься, а другие выставляют их напоказ.

За окном шел мокрый, лохматый снег, и в комнате стало сумрачно, но Доул не вставал из кресла и не зажигал свет. Снег был светлее серого неба, и не верилось, что оно когда-то было прозрачно-голубым… Нет человека без слабого места. Не может быть такого случая, когда к человеку нельзя подобрать ключик. Маленький, плоский ключик. Один поворот его — и распахиваются неприступные крепостные ворота и выбрасывается белый, хлопающий на ветру флаг. И ты хозяин. И ты можешь диктовать. Ты устраиваешь пресс-конференцию и диктуешь свои условия. Брокера взять в мотоциклисты… или нет, лучше пусть стоит у узорчатых ворот и кричит: «Закон и порядок! Закон и порядок!»

Он понял, что засыпает, и не противился сну, наоборот, звал его. И не заснул. И вдруг понял, каким ключом можно отпереть Фрэнсиса Брокера. Это было настолько просто и очевидно, что можно было лишь поражаться, как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше. Брокер владеет страховой компанией, страхующей в основном жизнь. Строгие математические формулы теории вероятности говорят, что при определенной вероятности смерти, при определенной сумме страхового полиса и при определенных страховых взносах страховая компания всегда будет при прибыли. Если она потеряет что-то в эту неделю, она компенсирует потерю на следующей неделе, ибо формулы теории вероятности надежнее слепого случая. А если случай перестает быть слепым и становится зрячим? Тогда перестают работать проверенные математические формулы, и владельцы страховых полисов начинают умирать не по воле случая, а по воле того, кто умеет управлять случаем…

Доул тихо засмеялся и потер руки. Мир за окном стал серо-фиолетовым, и снег прекратился. Он смешал себе бокал мартини и выпил залпом. Ну-с, мистер Брокер, посмотрим, кто кого.

Через два дня, уплатив пять тысяч НД, он держал в руках список всех держателей крупных страховых полисов, вверивших свои жизни компании Фрэнсиса Брокера. Он поехал к Джо Коломбо, и тот долго держал перед собой листки бумаги и покачивал головой.

— Сколько вы уплатили за сведения? — спросил он наконец.

— Двадцать тысяч, мистер Коломбо.

— Это не так дорого. Вы умный человек, Доул, и я ни разу не жалел, что поддерживал вас. Я поддержу вас и на этот раз. Идите и ни о чем больше не думайте. И продолжайте ваши выступления о законе и порядке, они мне очень нравятся. — Коломбо не улыбался. Он протянул Доулу руку и кивнул ему.

Энтони Хойзер, сорока четырех лет, заведующий отделом кадров химической компании «Салфур юнайтед», погиб, когда взорвался автомобиль.