— Я пробуду у тебя недельку или две, — съ живостью сказалъ м. Сгайль, какъ только пріятель разсказалъ ему въ чемъ дело. — Тебе принесетъ огромную пользу, если увидятъ, что ты въ дружескихъ отношеніяхъ съ адмираломъ, а я при случае замолвлю за тебя доброе словечко.

М. Буртонъ покачалъ головой.

— Нетъ, она можетъ догадаться, — сказалъ онъ медленно. — Я думаю, что тебе лучше всего будетъ отправиться домой после обеда, Джо, и можетъ быть заглянуть къ ней по дороге, на минуту. Ты и въ полчаса могъ бы многое сказать про меня.

— Нетъ, Джорджъ, — отвечалъ м. Стайль улыбаясь съ величайшимъ благодушіемъ. — Если ужъ я принимаюсь за дело, то не стану делать кое-какъ. Къ тому же, роль адмирала хорошая, разговорная роль. Желалъ бы я знать, можно ли мне подражать въ разговоре старому Петерсу?

— Конечно нетъ, — сказалъ встревоженный м. Буртонъ. — Ты не знаешь, какъ она строга и щепетильна.

М. Стайль вздохнулъ и сказалъ, что постарается сделать все возможное и безъ этого. Онъ провелъ большую часть дня съ трубкой на берегу моря, а когда насталъ вечеръ, выбрился очень тщательно и усиленно вычистилъ свой саржевый костюмъ, приготовляясь къ визиту.

М. Буртонъ совершилъ церемонію представленія довольно неловко. М. Стайль принялъ величественный видъ, имевшій въ себе немало достоинства; м-ссъ Доттонъ, въ черномъ шелковомъ платье и брошке-камее, принадлежавшей еще ея матери, выглядела также не менее важно, и м. Буртонъ ощутилъ странное чувство неравенства по отношенію къ нимъ.

— Эта комната слишкомъ мала, чтобы принимать васъ въ ней, адмиралъ Петерсъ, — сказала вдова, предлагая ему стулъ.

— Но она удобна, сударыня, — сказалъ м. Стайль, бросая одобрительный взглядъ вокругъ себя. — Вотъ посмотрели бы вы на некоторые дворцы, въ которыхъ я бывалъ за границей! Все напоказъ, и никакого удобства. Ни одного покойнаго кресла во всей зале. А что касается до антимакассаровъ…

— Вы долго здесь пробудете, адмиралъ Петерсъ? — осведомилась сильно польщенная хозяйка.

— Самъ еще не знаю, — былъ ответъ. — Я намеревался сначала только заехать къ моему честному, старому пріятелю, Буртону — лучшій человекъ въ моемъ экипаже, — но онъ такъ гостепріименъ, упрашиваетъ меня прогостить у него несколько недель.

— Но адмиралъ говоритъ, что долженъ ехать завтра утромъ, — твердо вмешался м. Буртонъ.

— Если не получу за завтракомъ письма, Буртонъ, — безмятежно возразилъ м. Стайль.

М. Буртонъ покосился на него съ такимъ видомъ, который имелъ въ себе несомненные мятежническіе задатки.

— О, надеюсь, что вы его получите, — проговорила вдова.

— Думаю, что получу, — сказалъ м. Станль, обмениваясь взглядами съ пріятелемъ. — Одно, что можетъ помешать, это мои родственники; они непременно хотятъ, чтобы я ехалъ съ ними къ лорду Туфтону, въ его именіе.

М-ссъ Доттонъ просто дрожала отъ радости, что находится въ обществе человека, имеющаго такихъ знакомыхъ. — Какая должна быть для васъ разница, — прошептала она. — Роскошная жизнь на берегу, после всехъ опасностей на море!

— А, — сказалъ м. Стайль, — правда, правда!

— Страшныя сраженія! — проговорила м-ссъ Доттонъ, закрывая глаза и содрагаясь.

— Къ нимъ легко привыкаешь, — просто отвечалъ герой. — Кажется, что самое жаркое дело, въ которомъ я участвовалъ, было при бомбардировке Александріи.