Ситуация становилась все более неприятной. Молодчики высказали предположение, что Рэнсом украл этот мотоцикл у кого-нибудь из местных жителей, а потому, во избежание неприятностей, посоветовали отдать его им. Они, мол, разыщут настоящего владельца, которому его и вернут.

Мадлен следила за происходящим, чувствуя, как все больше нарастает в глубине души страх. Она беззвучно молила Господа, чтобы тот не позволил жителям деревни вмешиваться в конфликт. Какой бы развалиной их мотоцикл ни был, без него они не смогут добраться до границы! Да и кроме того, было очевидно, что мотоцикл – только повод, чтобы затеять скандал с американцами. Местные скорее всего проверяли Рэнсома, запугивали его. И если бы им удалось заставить его хоть как-то обнаружить свой страх – тогда все было бы для них двоих сейчас потеряно: чтобы уйти отсюда живыми, Рэнсому пришлось бы воспользоваться оружием, а этого, как понимала Мадлен, нельзя было допускать ни в коем случае. Жители деревни, до этого сохраняющие нейтралитет, в одно мгновение оказались бы на стороне «своих».

Мадлен с ужасом заметила, что один из молодчиков, более задиристый и нахальный, уже готов наброситься на Рэнсома: они стояли с ним вдвоем нос к носу. Она, похолодев, увидела презрительную усмешку на лице парня – однако Рэнсом не спешил вступать с ним в драку. И молодчик отступил, понимая, по-видимому, что связываться с американцем себе дороже.

Рэнсом кивнул Мадлен – она быстро села на мотоцикл, а сам он, примостившись сзади, велел мчаться вперед на максимальной скорости.

Мадлен и Рэнсом старались избегать населенных пунктов в этот день – они либо объезжали, либо проезжали на огромной скорости небольшие городки, встречавшиеся на их пути. Обессилевшие и уставшие от неудобного сиденья мотоцикла и от разбитых дорог, они подъехали к группе заброшенных кирпичных строений, расположенных недалеко от дороги. Солнце уже садилось, и пора было подумать о ночлеге.

– Это, наверное, была школа, – обратился Рэнсом к Мадлен, указывая на заброшенные домики. – В последние десять лет здесь закрылось много школ. Подожди здесь.

Мадлен осталась стоять с мотоциклом, а Рэнсом пошел посмотреть, что же находится внутри. Ведь вокруг расстилались джунгли, и в домиках могли быть змеи, дикие животные, да мало ли кто или что еще. Кроме того, ветхие крыши грозили в любой момент обвалиться.

Жаркое солнце Монтедоры, беспощадное к человеку в дневные часы, уходило за горизонт – точнее, за высокие горы, к которым Мадлен и Рэнсом приблизились уже почти вплотную. На небе одно за другим появлялись дождевые облака, предвещавшие грядущее ненастье. С каждой минутой становилось все холоднее.

Вдруг прямо над головой Мадлен послышались довольно странные звуки. Испуганная, она подняла голову и увидела огромную птицу. Сияя всеми цветами радуги, она перелетела через поляну, уселась на ветку напротив Мадлен и начала прихорашиваться, как будто специально для нее. Мадлен не могла удержаться от смеха.

Рэнсом, выглянув из домика, удивленно посмотрел на хохочущую Мадлен:

– По какому поводу веселимся?

– Посмотри! – Мадлен показала на птицу. – Разве не красавец?

Рэнсом обернулся:

– Попугай-ара собственной персоной.

– Ты хорошо разбираешься в птицах? – удивилась Мадлен.

– Я во многом хорошо разбираюсь, мисс Баррингтон, – проворчал Рэнсом.

– Но почему в птицах? – недоумевала Мадлен. – Вот уж не ожидала…

Ей вдруг ужасно захотелось поболтать с Рэнсомом о каких-нибудь пустяках после трудного и напряженного дня.

Рэнсом пожал плечами:

– Я был в Южной Америке раз пятнадцать – для Секретной службы и для «Марино секьюрити».