|
- Мне нравится жить хорошо, - сказал Джеймс и понял, что это правда. Он не любил беспорядок и подержанную мебель, а любил комнатные цветы и картины импрессионистов. Ему посчастливилось иметь в соседках миссис Малгрэйви. В отсутствие Джеймса она следила за порядком, а особенно за его любимыми африканскими фиалками. - Ты прекрасно управляешься с цветами. - Наверное, весь секрет в том, что я играю для них на саксофоне. Большинство из них предпочитает блюз. - Не думаю, что мне нравится блюз, - сказала Салли, все так же пристально глядя ему в лицо. - А ты когда-нибудь слышала Декстера Гордона? Джона Колтрейна? Уверен, что альбом Гордона "Грустные ноты" заденет тебя за живое. - Я слышала Гато Барбиери. - О, он тоже потрясающий. Я многому научился и у него, и у Фила Вудса. Однако у тебя еще все впереди, Салли. Сегодня вечером ты наслушаешься вдоволь. Пусть мелодия и ритм говорят сами за себя. - Это твое хобби, Джеймс? Он выглядел немного смущенным. - Да, я играю на саксофоне в "Бонхоми-клубе" - вечерами по пятницам и субботам. За исключением тех случаев, когда меня нет в городе, как, например, вчера. - Ты играешь сегодня вечером? - Да, то есть нет, не в этот раз. Ведь ты здесь. - Я бы с удовольствием тебя послушала. Почему мы не можем пойти? Он медленно улыбнулся. - Ты правда хочешь? - Правда. - Ладно. Вероятнее всего, тебя никто не узнает, но все-таки давай подстрахуемся - наденем на тебя парик и большие темные очки. Джеймс еще не сказал Салли то, что она, вероятно, понимала и сама: что завтра она, он и Диллон с головой окунутся во всю эту канитель. Ему не терпелось взглянуть в глаза Скотту Брэйнерду, он не мог дождаться встречи с Бидермейером. Но сегодняшний день Джеймс хотел отдать Салли, чтобы ее не донимал ни он сам, ни кто-то другой. Ему хотелось видеть, как она улыбается. - Как ты считаешь, Джеймс, можно мне позвонить нескольким подругам? - Кто они? - Женщины, которые работают на Капитолийском холме. Вот уже больше шести месяцев, как я ни с кем из них не разговаривала. Ну, правда, одной я звонила перед самым отъездом из Вашингтона в Коув. Ее зовут Дилл Хьюз. Я попросила у нее взаймы денег. Она согласилась, причем очень быстро, и захотела со мной встретиться. Что-то в ее поведении было не так, и я не поехала на встречу. Сейчас мне бы хотелось позвонить Монике Фримен, она была моей лучшей подругой. Хочу посмотреть, как она себя поведет, что у нее найдется мне сказать. Это не мания преследования, но я всего лишь хочу знать, кто тут на моей стороне. В том, как Салли говорила, не чувствовалось никакого намека. Тем не менее Квинлану показалось, что в него воткнули нож, да еще повернули в ране. - Да, - легко сказал он. |
