— Иногда горам становится скучно, — объяснил Тэгэни Кэсс. — У них есть целая пропасть времени на то, чтобы строить себя и своих детей. Сперва они следовали природе мира, но иногда они желают попробовать что-то другое. Или меньшие боги, входящие в этот мир, считают, что мир нуждается в чём-то необычном, и создают это. Понимаешь?

— Нисколько, — сказала Розторн.

— Ещё поймёшь, — сказал Намка, маня её за собой. — Идём.

Он повернулся, и отогнал странных копытных существ прочь с дороги.

Браяру нечего было делать. Те несколько воинов, что получили на стене ранения от вражеских стрелков, получили хороший уход от храмовых лекарей. Он собрал все бусы павших магов, какие только нашёл. Он выпросил себе обед, и уселся со своими находками у северных ворот. Поев, он поработал над заклинаниями, которые могли обернуть бусины из дуба и гинкго против своих хозяев. Одно из этих заклинаний зависело от пола дерева гинкго, из которого была сделана бусина. Чтобы проверить заклинание, Браяр бросил две бусины на несколько ярдов вниз по склону холма, и привёл в действие магию, которую он на них наложил. В течение нескольких секунд они лопнули, превратившись в быстрорастущие женские семена, доросшие до размера козлят, созревшие и лопнувшие. Браяр злорадно засмеялся, хотя ему и пришлось закрыть нос локтем и попятиться от рвотного запаха.

Браяр ткнулся во что-то спиной. Он обернулся, чтобы попросить прощения, но слова застряли у него в горле. Он не ожидал, что сидевший оранжевый тигр проснётся, но тот подошёл к Браяру, чтобы поближе посмотреть на его занятия.

— Я так понимаю, нюха у тебя нет, — сказал Браяр.

Тигр помотал головой.

— Везёт тебе, — вяло сказал Браяр.

«Конечно же, они знают, что я говорю», — подумал он. Поскольку поделать с этим ничего было нельзя, он снова уселся, и стал размышлять о том, что делать с бусинами из древесины мужских гинкго.

Пока громадное существо было рядом, он решил задать вопрос, который уже всё утро не выходил у него из головы:

— Вы двое появились из каньона позади Гармашинг? В Дримбаканг Зугу?

На случай, если тигр не узнавал имена, он вызвал у себя в памяти то утро, когда шаманы вытанцевали к жизни пару гигантских скелетов, на случай если тигр каким-то образом мог видеть образ в его разуме. Он сосредоточился, пытаясь воспроизвести звуки и запахи того морозного мига, когда камень сам придал себе форму, и вышел из скалы.

Открыть глаза его заставил скребущий звук. Используя один из своих когтей, тигр нарисовал две плавные линии, между которыми извивалась третья. Это была карта каньона позади Гармашинг.

— Когда они вас вытанцевали из скал?

Тигр пожал плечами, отчего его тщательно выточенный мех пошёл волнами.

— Но это было давно.

Тигр кивнул, и лёг рядом с Браяром.

— Спасибо, — вежливо сказал Браяр, поражаясь. — Я так и думал.

Он вернулся к своим экспериментам с бусинами из древесины мужского гинкго, но душа к работе у него не лежала. Он подумал, что если не быть осторожным, то он может начать думать, что боги действительно были в Гьонг-ши ближе, чем в любых других частях мира, если они могла дарить местный камень, защищающий храмы из далёких земель.

Браяр может и ушёл глубоко в свои мысли, но всё же заметил оранжево-чёрного тигра, когда тот снова встал на ноги, и подошёл к нему. Прошло несколько мгновений, прежде чем любопытство заело его, и он поднял голову. Обе статуи тигров спустились вниз по холму, чтобы съесть останки вонючих ягод-переростков гинкго.

— Что ж, — сказал Браяр. — Полагаю, им всё равно, мясо это или нет. Может, им просто нравится магия?

Он продолжил работать с другими деревянными бусинами.