Суда грызла ноготь на большом пальце и ругалась про себя на банпурском.

— Наши люди все готовы выезжать, — утешил её Браяр.

Он уставился на далёкую реку, надеясь уловить хоть мельчайший намёк на приближение Розторн. Его не особо расстраивало то, что западники их задерживали.

— Да они с тем же успехом могли дрыхнуть допоздна! — с рычанием в своём глухом голосе ответила Суда. — И вообще, кто вытянул короткую соломину, оставив нас уходить последними?

— Ты, — сказал Парахан.

— Ну, раз уж такое дело, скажи нашим людям расседлать лошадей и поупражняться с оружием, — сказала Суда своему близнецу.

— Уже, — ответил тот.

Тогда-то Браяр это и ощутил, легчайшее касание зелени. Он вдохнул, и забыл выдохнуть, выжидая. Вот, оно повторилось снова. Его грудь внезапно стянуло, и он закашлялся, не имея возможности перевести дух. Парахан сунул флягу с чаем ему в руки. Браяр выдул её наполовину. Когда он снова смог нормально дышать, Браяр вытянул свою силу так далеко, как только мог. Это касание было немного сильнее. Оно соединилось с его магией; оно было ему знакомо как своё собственное.

— Я думаю, что вы будете рады тому, что мы — последние, — небрежно бросил он.

Лицо Парахана просветлело:

— Розторн?

Браяр кивнул.

Был почти полдень, когда люди Капитана Ланго выехали через ворота, направляясь на север. Браяр поехал с близнецами, чьи отряды должны были выезжать следующими.

— Я встречусь с ней, и догоню вас, — сказал он. — Я думаю, она доберётся до переправы к середине второй половины дня.

Парахан поманил к себе Джимута, вышедшего с осёдланными лошадьми.

— У меня есть для неё свежая лошадь, — сказал Джимут. — И без охраны ты не поедешь.

Браяр был слишком нервным от предвкушения, чтобы даже помыслить об оспаривании этого. После того, как все попрощались с главной жрицей и командующим храма, отряды Парахана и Суды выехали из северных ворот. Браяр и Джимут поехали на юг вместе с бригадой из десяти воинов, на присутствии которых настоял Парахан. Прежде, чем они оставили храм позади, Браяр остановился, чтобы попрощаться с оранжевым каменным тигром, игнорируя странно поглядывавших на него солдат.

Они отвели своих лошадей вниз, к реке, чтобы подождать, и съесть обед, который они выпросили у храмовых поваров. Двое солдат стояли на страже, глядя на север и восток, в то время как остальные отдыхали и беседовали. Браяр расхаживал вдоль берега. Он понятия не имел, как будет рассказывать Розторн про Эвви. У него сводило живот от одной лишь мысли об этом.

Облака расходились по небу, когда Браяр увидел вспышку зелени — настоящей зелени — на дороге, которая вела в Дримбаканг Лоу. Он закричал «ура», затем сжал кулаки так сильно, что его ногти впились в татуировки на его ладонях. Бутоны и стебли его татуировок, стремительно превращавшиеся в разноцветные розы, с его хваткой несогласны. Он молча попросил прощения. Предполагалось, что враг покинул эту местность, но он и его спутники согласились на том, чтобы быть осторожными. Издавание звуков при виде Розторн не подходило ни под чьё определение осторожного поведения. Вместо этого он прыгал вверх и вниз, отчаянно махая руками. Он остановился только тогда, когда она подняла руку, показав, что увидела его, и пустила своего коня рысью.

Они встретились на его стороне моста, где Розторн спрыгнула со своего коня, и крепко обняла Браяра. Она пахла сосной, древесным дымом, и комашковым чаем, который она пила от головной боли. Он не увидел ни следа того противного кожаного рюкзака, который она уносила с собой. Она выглядела как его старая добрая Розторн, чьё внимание занимали здесь и сейчас.