– Видал какой нагар? – Директор показал мне вывернутые свечи. На их донышке чернел маслянистый слой сажи. – Это от нашего бенза. Всё таки, перегонку у нас максимум до восьмидесятого осилили. И то вряд ли.

– Мы доедем или всё равно придётся пешком добираться до лабиринта?

– Доедем. Но может, Жень, сначала в город заскочим и там подыщем новую тачку и бензинчика хорошего наберём? Если сломаемся в болоте, то потеряем времени больше.

– Лучше две или три, чтобы всем в машине сидеть, – добавил Иван.

– И чтобы нормально сидеть, – подал голос Лось. Парню с его ростом в салонной скученности было хуже, чем кому либо из нас.

– Хорошо, погнали в город.

В этот раз дорога до центра болота отняла у нас времени на сутки больше, чем обычно. Последние два дня «уазик» пёр к цели, как поётся в песне: на честном слове и на одном крыле. Скорее всего, если бы я однажды не обработал его на прочность своим даром, то двигатель стуканул бы где то на полпути. Почему то низкое качество топлива резко сказалось только на конкретно этой машине. А ведь в посёлке на таком же бензине работает десятка два моторов, от лодочных до бензогенераторных. Правда, стоит отметить, что над ними как следует поколдовали поселковые умельцы механики. Возможно, всё дело в этом.

Как только мы въехали сквозь пелену ураганного ветра на грязный асфальт, то все вздохнули с облегчением. А Лось, которому выпал жребий вести машину на последнем участке пути, громко произнёс, копируя кавказский акцент:

– Что б я ещё раз сел за баранку этого пылесоса!

– Не разбредаемся. Ищем место для лагеря, обустраиваемся, а уже потом решу, что станем делать, – громко сказал я, когда мы покинули машину.

Оксана с мужем с интересом завертели головами. Они тут были впервые. Могу себе представить их ощущения от вида таких родных и уже позабытых пейзажей вокруг.

– А почему мы не перебрались сюда? Здесь всё есть, – вдруг спросила меня девушка.

– Потому что тут живут монстры, с которыми никто не захочет соседствовать, – сказал я. – И шаман гоблинов посоветовал тут надолго не останавливаться, так как что то может случиться.

– Что?

Я пожал плечами:

– Никакой конкретики. Он сам мало что знает про центр болота. Просто в курсе, что место это очень нехорошее. И лично я склонен ему доверять.

Девушка на несколько секунд смокла, потом обвела взглядом пустые дома и грустно вздохнула:

– И всё равно тут почти как дома. Рано утром, когда все ещё спят, и только ты спешишь на первую электричку, так как учишься в другом городе.

Из за проблемы с транспортом нам придётся задержаться в этом месте. А это означает поиск места для ночлега и создания временной базы. Шуа привела нас на новый городской осколок, где мы ещё не бывали и не знали улиц. От нашего города он отличался разительно. Проезжая часть здесь была узкой, на две машины. Пожалуй, если, например, зимой, когда дорога сужается из за сугробов, навстречу поедут два грузовика или автобуса, то они не разъедутся. А вот тротуары были просторными метра два шириной каждый. Ещё здесь были широкие газоны, которые отделяли тротуары от проезжей части и жилых домов. Местами торчали пожухлые деревья. У многих отсутствовала листва. У других дополнительно отслаивалась кора.

Дома на улице, куда мы проехали на «уазике», были двух  и трёхэтажными постройками из седой советской древности. Шлакоблоковые с низким фундаментом оштукатуренные и покрашенные в светло кирпичный цвет. Пластиковых окон здесь было очень мало, что без слов говорило про район. Здесь явно обитали пенсионеры, с трудом выживавшие на пенсию. Таким точно не до ремонтов квартир. За эту версию говорили и густые палисадники с цветами или мини огородики с культурными растениями. Вот только сейчас от них почти ничего не осталось.