Прайс сделал обиженное лицо.

– Какая жалось, что вы не подготовились заранее, – протянул он. – Мистер Никсон немало трудов положил, чтобы прояснить свою точку зрения на Вьетнам, и мне правда жаль, что… ну…

Он грустно покачал головой, словно не находил в себе сил увещевать меня на священной территории «мотеля имени компании Говарда Джонсона».

Мы пошли в его номер, где он выкопал перепечатку статьи из октябрьского номера Foreign Affairs за 1967 год. Называлась она «Азия после Вьетнама», а автором ее был Ричард М. Никсон. Я рассчитывал на что-то поновее, но Прайса вдруг вызвали по какому-то делу. Поэтому, забрав статью в бар, я несколько раз ее прочитал, но не нашел ничего «проясняющего». Она была вдумчивой, внятной и полностью отвечала позиции Джона Фостера Даллеса.

Прайс меня разочаровал по той же причине, по какой меня всю неделю разочаровывал Никсон. Каждый по-своему, но оба предположили, что я, и все остальные репортеры, не сумею понять, что, говоря о Вьетнаме, Никсон не просто прячется за отговорками, но делает это намеренно и по очень веской причине. Кампания Джорджа Ромни явно дышала на ладан: Нью-Гемпшир был горой за Никсона, и теперь, чтобы не упустить преимущество, надо было оставаться на виду и не произносить ничего более спорного, чем «Господи, благослови Америку». Ромни отчаянно старался вовлечь Никсона в дискуссию, но Никсон каждую подачу игнорировал.

Никсон признался, что знает способ положить конец войне, но ничего не скажет. И очень патриотично объяснил почему: «Ни один ответственный человек, решивший занять этот пост, не должен выдавать свои позиции до переговоров». (Жена Никсона Пэт уверена в его способности справиться с Вьетнамом. «Дик ни за что не даст Вьетнаму так затянуться», – говорит она.)

Манчестерские штаб-квартиры и Ромни, и Маккарти располагались в «Уэйфарер», элегантном, обшитом деревом мотеле с уютным баром и лучшим рестораном в округе. Командный пост Никсона в «Холлидей-Инн» находился на другом конце города, в мрачной бетонной коробке. Я спросил одного советника Никсона, почему выбрали такое унылое место.

– Выбирать было из «Холлидей-Инн» и «Уэйфарера», а мотель мы оставили Ромни, когда узнали, что он принадлежит одному из самых видных политических деятелей штата, разумеется, демократу. – Он хмыкнул. – Да, тут бедняга Джордж действительно вляпался.

Профи Никсона выиграли еще очко: ничего для печати тут не было, но те, кто имел вес в политической иерархии штата, поняли, что к чему, а как раз их Никсону требовалось завоевать в Нью-Гэмпшире. Для делегатов подобные мелкие победы суммируются. Еще до того, как в Нью-Гэмпшире подсчитали голоса, стратеги республиканцев объявили, что Никсон уже собрал шестьсот из шестиста шестидесяти семи голосов, которые ему понадобятся, чтобы получить номинацию.

Ему нельзя отказать в тонком понимании американского политического процесса. Я отправился в Нью-Гэмпшир, ожидая увидеть ревущего осла, а уехал оттуда с убеждением, что Никсон один из лучших умов в политике. Он очень быстро схватывает суть проблемы: почти слышишь, как работает его мозг, когда он сталкивается с трудным вопросом. Он так заметно сосредоточивается, что создается впечатление, будто он позирует, а его ответ, когда озвучен, почти всегда будет верным для данной ситуации – ведь по долгому опыту мозг Никсона запрограммирован справляться с трудными ситуациями. Тот факт, что он часто искажает вопрос, а потом либо отвечает на него нечестно, либо уходит от темы, обычно теряется за риторикой. «В диалоге я гораздо сильнее, – говорит он. – Формат вопрос-ответ мне очень подходит. Мне он нравится по телевидению. Подготовленные речи – для завтраков в „Ротари-клаб“.